О причастии. Пушков Е.Н.

Странник Божий: Старший; Вероисповедание : Международный Союз Церквей ЕХБ
Настроение : Благословенное
Работа/Хобби : Хорошая.
Очки : 9568
Репутация : 18

Сообщение 1

О причастии. Пушков Е.Н.

Сообщение автор Странник Божий Вс 21 Июн 2015, 18:46

Согласно данных И. Барчука, «в 394 году первый раз возникла идея, чтобы начать ежедневные службы Божьи с принесением в жертву Христа под видом хлеба и вина... Такая литургия, которую в католической церкви называют мессой, то есть службой Божьей с совершением Евхаристии, оформилась и начала совершаться так, как теперь совершается, только в 1100 году» (с. 16—17).

С. Кобзарь торжественно заявляет: «Можно с уверенностью сказать, что Причастие или Евхаристия являются сердцем Православия» (с. 146).

«Православные и католики утверждают, что при Евхаристии (хлебопреломлении) совершается пресуществление, то есть хлеб становится телом, а вино — кровью Иисуса Христа. С католиками православные не согласны лишь во времени пресуществления: католическое богословие полагает, что с произнесением священником слов: „Примите, ядите, сие есть тело Мое..." происходит таинство и совершается пресуществление хлеба и вина в плоть и кровь Христову; православное богословие переносит время пресуществления на вершинную молитву литургии (эпиклесис): «Господи, ниспошли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащие Дары сия» (А. Кураев, с. 161—162).

Еще А. Кураев поясняет: «В Античной Греции литургией называлось устроение общественных угощений; то что необходимо обществу, и то, что делалось исполнителем бескорыстно, не давая ему средств к жизни. Литургом, соответственно, назывался общественный деятель, который свое время, силы, а зачастую и средства тратил на пользу народа» (с. 167).

Попутно напомним, что расхождение у католиков и православных по вопросу Евхаристии было еще в приготовлении хлеба (позднее — просвир). У католиков хлеб должен быть пресным, у православных — кислым. Православные причащаются и хлебом, и вином, а у католиков мирянам разрешается причащаться только хлебом, хлеб и вино могут принимать исключительно священники.

Думается, что полезно будет узнать мнение реформаторов по этому вопросу.

«Мартин Лютер категорически отвергал учение о пресуществлении, считая, что оно связано с Аристотелевской, то есть языческой метафизикой. А в том, как использовалось учение о пресуществлении, он усматривал связь с теорией, согласно которой участие в евхаристической службе представляет собой достойную награды жертву, что противоречило учению об оправдании верой» (Хусто Л. Гонсалес. История христианства, т. II, с. 37). «Ульрих Цвингли полагал, что материальные хлеб и вино и связанные с ними физические действия могут быть лишь символами духовной реальности» (Хусто Л. Гонсалес. История христианства, т. II, с. 52).

Мы специально познакомили читателя с различными мнениями богословов о причастии, чтобы основательно поразмыслить над этим вопросом. Догмат о пресуществлении хлеба и вина в тело и кровь Христову православные пытаются обосновать 6-й главой Евангелия от Иоанна, где Христос говорит: «...Хлеб Божий есть Тот, Который сходит с небес и дает жизнь миру... Я есмь хлеб жизни... Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли; хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет,.. Хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира... Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Иоан. 6: 33, 35, 49-51, 53).

Надо обратить внимание, что эти слова сказаны Христом не на тайной вечере, а в начале служения, когда Он открывал ученикам сущность Своего служения. Чтобы ученики поняли Его правильно, Христос пояснил: «Дух животворит, плоть не пользует ни мало; слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь» (Иоан. 6, 63).

Как духовно надо понимать слова Христа, сказанные в беседе с самарянкой: «Кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (Иоан. 4,14), точно так же, иносказательно, надо понимать слова о принятии плоти и крови Христа.

Есть плоть Христа и пить кровь Его — это принимать Его как Сына человеческого и Сына Божьего, исполняя все Его учение. Надо обратить внимание, что на тайной вечере с Христом были только Апостолы, и слово «все» относится исключительно к ним. Значит, принимать участие в этой святой трапезе могут только возрожденные дети Божьи, а не весь народ. История свидетельствует, что в первохристианских церквах перед воспоминанием страданий Христовых должны были покинуть собрание даже приближенные (оглашенные) под возглас диакона: «Оглашенные, изыдьте!»

На тайной вечере Христос говорил о хлебе: «Сие есть Тело Мое», а о вине: «Сие есть Кровь Моя» (Матф. 26, 26—28). Но понятно, что здесь не могло быть никакого пресуществления, так как Христос еще не был распят. Он же был вместе с учениками и принимал участие в этой трапезе. Не мог же Он вкушать Сам Себя, и ученики не ели Его тело и не пили Его кровь, так как Он был еще с ними. Как только можно до такого додуматься?! Если бы вино становилось кровью, то как мог Христос заставить учеников пить кровь в нарушение Ветхого Завета и постановления будущего апостольского собора (Д. Ап. 15: 20, 29)? У каждого человека есть зрение, обоняние и вкус, и каждый может убедиться, что никакого пресуществления хлеба и вина после молитвы священника не происходит.

Учение о пресуществлении — великий соблазн для приверженцев других религий. С. Кобзарь призывает вкушать это «таинство», как дети, как принял бы ребенок (с. 154). Да, слова Христа нужно воспринимать, как дитя, но когда предлагают принять абсурдные человеческие выдумки, то лучше вспомнить слова Апостола Павла: «Братия! не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни» (1 Кор. 14, 20).

Может быть, кто-то из православных скажет: «Но ведь греха-то нет съесть просвирку и выпить ложку вина». Грех есть, потому что литургию с пресуществлением и придумали как чудодейственное спасающее средство, которое не соответствует евангельскому учению о спасении по вере (Рим. 1, 17), благодатью (Еф. 2, 8).

А. Кураев, начитавшись Максима Исповедника, ратует еще за одно пресуществление. «На евхаристической трапезе,— пишет он,— человек сам должен стать тем, что он ест. Вкушая Тело Христово, человек свое тело должен преобразить в Тело Христа» (с. 164).

С. Кобзарь идет еще дальше. Цитируя «кого-то из отцов церкви», он пишет: «Для того Бог стал человеком, чтобы человек мог стать Богом» (с. 154). Прямо страшно становится: уж так похоже это изречение на слова искусителя в Едемском саду: «Будете, как боги...»

Мало того, С. Кобзарь пытается оправдать это опасное выражение словами Апостола Петра: «...дарованы нам великие и драгоценные обетования, дабы вы чрез них соделались причастниками Божеского естества, удалившись от господствующего в мире растления похотью» (2 Петр. 1, 4). Разные это понятия: «чтобы человек мог стать Богом» и «соделались причастниками божеского естества». Отличаются они друг от друга, как отличаются предания отцов церкви от Священного Писания.

Приведем еще выписки из книги А. Кураева и поразмыслим над ними.

«Литургия — это событие, которое и делает меня христианином, которое присоединяет меня к Церкви... В грехах мы отпали от Церкви. Причащение дарует нам „отпущение грехов". Через вкушение евхаристического хлеба люди становятся Церковью... Мы входим в храм как уличная толпа, чтобы получить из чаши новую жизнь» (с. 163, 165).

Совсем забыл диакон А. Кураев, увлекшись защитой православия, что главным условием входа в Царствие Божье Христос называет рождение свыше, от воды (Слова Божьего) и от Духа Святого. Своим риторическим заявлением он, сам того не замечая, перечеркивает свои же доводы, что крещенный младенец при таинстве миропомазания имеет и «рождение от воды и Духа» и «принадлежит Богу». Как же такие младенцы, выросши, вдруг становятся «уличной толпой, входящей в храм»? Но, пожалуй, А. Кураев здесь на сто процентов прав: детское крещение и миропомазание без сознательного искреннего покаяния и крещения по вере не может сделать церкви из толпы. Последуем дальше за ходом мысли А. Кураева: «толпа входит в церковь». Он уверяет, что после Евхаристии «толпа стала церковью». Предположим. Но ведь в следующий раз эта, так называемая, «церковь» опять в храм будет входить мирской «толпой» и опять воспримет ложное убеждение, что через Евхаристию без рождения свыше можно стать членом Церкви Христовой. Какой обман! Сколько душ погибло и еще погибнет через этот обман!

Не детское крещение, миропомазание и Евхаристия вводят нас в Церковь, а Дух Святой после нашего искреннего покаяния и крещения по вере. «Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело... и все напоены одним Духом» (1 Кор. 12, 13).

П. И. Рогозин по этому поводу пишет: «Учение о пресуществлении, связанное с идеей приношения бескровной жертвы за грехи тех, кто участвует в причащении, полностью отрицает единократное искупление грехов единократной жертвой Иисуса Христа (Евр. 10, 10)».

Литургия, подразумевая ежедневное приношение Христа в жертву под видом хлеба и вина, в корне противоречит Священному Писанию: «Христос вошел не в рукотворенное святилище... не для того, чтобы многократно приносить Себя... иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира. Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею» (Евр. 9, 24-26).

Людям, не рожденным свыше, опасно участвовать в Трапезе Господней.1 Апостол Павел предупреждает: «Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны, и немало умирает» (1 Кор. 11, .29-30).

Какой же смысл имеет Причастие? Весьма великий. Мы вполне можем согласиться с «Дидахе» (Учение двенадцати Апостолов): Как этот преломляемый хлеб, быв рассеян по холмам и будучи собран, сделался единым, так да соберется Церковь Твоя от концов земли в Царствие Твое». Христос о тайной вечере оставил такое повеление: «Сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание» (1 Кор. 11, 25). Апостол Павел поясняет: «Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет» (1 Кор. 11, 26).

В заключение этого раздела хочется прокомментировать саркастический, выдуманный А. Кураевым, пример. Он пишет: «Протестанты похожи на человека, который видит в пустыне умирающего от жажды путника и, радушно подойдя к нему, начинает рассказывать умирающему о пользе воды. Три часа он говорит о том, какие замечательные свойства у воды, о том, что без воды не может быть жизни, о том, что надо бороться за чистоту источников и водоемов... А затем уходит, так и не дав жаждущему ни капли воды. „Разве ты еще хочешь пить? Разве недостаточно тебе «хороших вестей о воде»? Хочешь саму воду? Но у нас ее как раз и нет. Мы пьем «символ воды», мы даем людям «воспоминание о воде». Это только невежественные православные и католики считают, что жидкость в их литургических сосудах действительно есть Вода Жизни, Кровь Христа. А мы считаем, что вода — это слова Христа. Эти слова мы тебе и пересказали. Почему же ты еще хочешь пить?!"» (с. 172).

Да, вода — это действительно слова Христа, это Евангелие, благая весть о спасении, которое уже совершено Христом на Голгофе двадцать столетий назад. Слово «Евангелие» начинается с удивительного сочетания букв — «Ева»! Оно совпадает с именем нашей праматери, которое означает — жизнь. Умирающему от жажды надо открыть этот источник жизни, источник живой воды, «текущей в жизнь вечную» (Иоан. 4, 14). Умирающему нужен Сам Христос, а не Его заменители. Да разве можно Его чем-то или кем-то подменить? Никогда!!!

Христос — единственный Спаситель, и Он сразу будет рядом в любой точке земного шара с тем, кто исполнит пророчество Иоиля: «Всякий, кто призовет имя Господне, спасется» (Иоиль 2, 32). Иисус приглашает: «Кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Иоан. 7, 37), но люди порой настолько избиты грехом, что сами не в силах идти к Нему. Им нужен «милосердный самарянин». Пророк Исайя призывает: «Несите воды навстречу жаждущим» (Ис. 21, 14), а этих жаждущих нужно не только «случайно встречать в пустыне», но искать. Именно искать, а не ожидать в монастырях и храмах.

Я пытаюсь мысленно представить, как встретил бы в пустыне умирающего от жажды человека не протестант, а, например, диакон Андрей. Он убежден, что спасительной водой для несчастного будет пресуществленный хлеб и вино. Если даже у диакона будет с собой хлеб и вино, то по его молитве они не могут пресуществиться. Ему нужно будет искать действующий православный храм, где священник совершил бы молитву о пресуществлении. В пустыне конечно храмов нет. Диакону Андрею необходимо будет на долгое время оставить умирающего и срочно отправиться на поиск храма.

Предположим, через некоторое время храм найден, но ведь, по православной догматике, пресуществление хлеба и вина в плоть и кровь Христа совершается только при литургии, а время литургии еще не настало. А. Кураев торопит священника, а он не имеет права изменять установленный порядок и смиренно отвечает: «Не торопи, сын мой, я же должен дойти до кульминации, до эпиклесиса и воззвать: „Господи, ниспошли Духа Твоего Святаго на ны и на «предлежащие Дары сия". Горя желанием спасти умирающего в пустыне, А. Кураев наконец дождался пресуществления и опять немедленно отправляется в длительное путешествие. Здесь могут быть два исхода.

Первый: найдено то место, где был умирающий но его там уже нет. Душа несчастного ушла в вечность, оставив истлевшее бренное тело.

Второй: умиравший найден в добром здравии, и он, видя усталость А. Кураева, сам предлагает ему напиться живой воды. «Где ты ее взял?» — удивленно задает диакон вопрос. «О, чудо! — восклицает умиравший от жажды— Проходил протестант и указал мне на родник живой воды. Оказывается, он был совсем рядом. Напившись, я теперь сам желаю многим указать на этот источник».

Аллегорическое продолжение вымышленного рассказа А. Кураева конечно имеет глубокий духовный смысл.