Роберт Пол Мартин Обоснованность и польза вероисповеданий

Библия говорит, что церковь есть "столп и утверждение истины" (1 Тим. 3:15). Греческое слово "stulos" имеет значение "столп, колонна, поддерживающая здание"; а слово "edraiwma" (утверждение) означает фундамент или основание, на котором зиждется все строение. Истина, о которой говорит данный стих, - это откровение, данное Богом людям, т. е. то особое откровение, которое берет свое начало в саду Едемском и которое заканчивается утверждением Нового Завета; это то откровение, которое сосредоточивает свое внимание на "тайне благочестия", на Евангелии Иисуса Христа (1 Тим. 3:16).

Называя церковь "столпом и утверждением истины", Библия учит нас, что то откровение, которое Бог дал для спасения людей, было доверено церкви, т. е. обществу, которое задумано Богом с той целью, чтобы хранить истину в чистоте, чтобы оберегать ее от ошибок и защищать от нападок врага, чтобы передавать ее будущим поколениям неизмененной и не содержащей никаких примесей. Церковь была создана как предопределенное Богом общество людей для того, чтобы поддерживать истину, данную посредством откровения, и нести ее в этот мир. Это, разумеется, делает церковь совершенно необходимой, как необходима колонна, поддерживающая дом, или фундамент, на котором дом стоит.

Выполняя эту обязанность как в отношении тех, кто находится в церкви, так и тех, кто находится вне ее, являясь "столпом и утверждением истины", церковь, среди многих прочих богословских трудов, публиковала исповедания веры, что исторически рассматривается ею как законное средство, используемое для выполнения своих обязанностей. Но всякий раз, когда церковь издавала такие вероисповедания, раздавались голоса, ставящие под сомнение законность этого. Обычно приводятся два основных возражения.
1. Некоторые спорят о законности вероисповеданий, выдвигая такой довод, что исповедания веры, дескать, подрывают исключительный авторитет Библии в вопросах веры и практики.

Часто слышатся возгласы: "Никаких символов веры, только Библия!" В иных случаях такое заявление достойно уважения, потому что некоторые, кажется, искренне движимы признанием того факта, что Библия занимает уникальное положение в вопросах регулирования церковной жизни и веры. Тем не менее было бы наивно верить, что церковь полностью выполняет свои обязанности как "столп и утверждение истины", провозглашая, что она верит Библии. Большинство еретиков охотно скажут то же самое. Автор одной из книг заявляет: "Чтобы достичь истины, мы должны избавиться от религиозных предрассудков... Мы должны позволить Богу Самому сказать за Себя... Мы взываем к Библии, чтобы она открыла нам истину". Но следует помнить, что это высказывание заимствовано из книги "Пусть Бог будет истинным", которая издана свидетелями Иеговы.

Рассмотрите в том же духе заметки Сэмюела Миллера по поводу Никейского собора: "Когда собор приступил к исследованию вопроса о взглядах Ария на Божественность Христа, то оказалось очень трудным получить от Ария какое-либо вразумительное объяснение его взглядов. Он не только был готов, как самые ортодоксальные богословы, присутствовавшие там, открыто признать, что верит Библии, но он также сам заявлял, что готов принять абсолютно все, что Писание говорит о личности и качествах благословенного Спасителя. Но когда члены собора пожелали выяснить, в каком смысле он понимает то, что говорит Писание, то обнаружилась его склонность к тому, чтобы уклоняться от прямого ответа и говорить двусмысленно, и он фактически на протяжении длительного времени сбивал с толку самых простодушных богословов, пытавшихся определить его ошибки и вывести его на чистую воду. Он заявлял, что готов использовать общедоступный язык, обсуждая предмет спора, и что желает, чтобы все поверили, что он очень мало расходится во мнениях с другими членами церкви. Ортодоксальные богословы, соответственно, перечислили разные названия Христа, прямо отражающие Его Божественность, такие как "Бог", "истинный Бог", "образ ипостаси Бога" и другие, и с каждым из них Арий и его последователи охотно согласились, оставляя за собой право, однако, по-своему трактовать обсуждаемые названия и титулы. После того, как было напрасно потрачено много времени и сил в попытке вызвать этого хитрого мошенника на откровенность, чтобы получить от него вразумительное объяснение его взглядов, собор понял, что будет невозможно решить эту задачу до тех пор, пока Арию позволяется прятаться за заявлениями общего характера о том, что он верит в Библию. Собравшиеся богословы поэтому сделали то, что подсказывал здравый смысл и чему Слово Божие учило церковь во все предшествующие времена, что единственное могло дать ему способность раскрыть сущность этого хитрого защитника заблуждения. Они собственными словами выразили то, что, как полагали, являлось учением Священного Писания о Божественн ости Спасителя; другими словами, они составили Символ веры (Вероисповедание) и призвали Ария и его последователей подписаться под ним. Это еретики отказались сделать и, таким образом, фактически были вынуждены признать, что понимали Писание не так, как понимали его все остальные богословы, присутствовавшие на соборе, и что обвинения против них были обоснованными".

Недостаточно лишь заявлять о своей верности Библии. Наиболее радикальные отрицания библейских истин часто сосуществуют вместе с открыто провозглашаемым уважением к авторитету и свидетельству Библии. Когда люди используют слова, взятые прямо из Библии, чтобы содействовать распространению ереси, когда Слово Истины извращается, чтобы служить заблуждению, тогда ничто, кроме вероисповедания, не сможет открыто и четко провести границу между истиной и заблуждением.

Если бы мы пытались сделать наши вероисповедания равными Библии по авторитету, тогда бы мы подрывали исключительный авторитет Библии как регулятора церковной веры и практики. Это не было намерением и тех, кто составлял символы веры, отражающие учение периода Реформации. Они признавали особое место, которое занимает Библия, и знали, что сами были людьми, способными ошибаться. Обратите внимание на слова, записанные в Баптистском вероисповедании 1689 года: "Священное Писание является единственно достаточной, достоверной и непогрешимой нормой всего спасительного знания, веры и послушания" (1.1). "Весь замысел Божий, касающийся всего необходимого для Его личной славы, а также для спасения, жизни и веры человека, или прямо изложен, или обязательно содержится в Священном Писании, к которому ни в какие времена ничего неследует прибавлять ни посредством нового откровения Духа, ни через предания людей" (1.6).

Великие протестантские вероисповедания не утверждают, что они сделали истиной то, что не являлось истиной прежде; и они также не имеют своей целью заставить людей верить чему-либо другому, кроме того, чему обязывает их верить авторитет Писания.

Символ веры, или вероисповедание, - это просто изложение, формулировка веры, и как таковое не умаляет авторитета Библии, как и выражения "я верю в Бога", или "я верю во Христа", или "я верю в Библию". Те люди, которые говорят, что стоят на позиции "никаких символов веры, только Библия", на самом деле имеют символ веры, хотя и неписаный. Профессор Мюррей сказал: "В принятии Писания как Слова Божия и как нормы веры и жизни есть начальный и основной символ веры... потому что он исключает все другие нормы веры и поведения. Но почему символ веры должен быть ограничен доктриной Писания?"

Если приверженцы еретических или оккультных учений не должны быть членами поместной церкви, если служители и простые члены обязаны считать определенные доктрины истиной, тогда фактически существует общепризнанный символ веры. В таких церквах вероисповедание существует так же реально, как если бы у каждого члена была его отпечатанная копия. Однако, если следовать принципу "никаких символов веры, только Библия", то мы должны принимать в члены церкви без исключения всех тех, кто заявляет: "Я верю Библии".

Истина заключается в том, что самые ярые противники вероисповеданий используют свои неопубликованные символы веры в своей церковной практике и являются такими же приверженцами вероисповеданий, как и те, кого они критикуют. Томас и Александр Кэмпбелл думали, что смогут избавиться от порока, который они называли сектантством, если организуют христианскую общину, в которой не будет никакого символа веры, написанного человеком, и не будут предъявляться никакие требования, кроме веры в Иисуса как в Спасителя и открыто провозглашенного решения повиноваться Его слову. Они доказывали, что вся проблема существующей церкви состоит в том, что она разделена, и что причиной этого являются различные символы веры и вероисповедания. Плодом их усилий явились так называемые "церкви Христа", которые по сути являются проводниками наиболее сектантских идей и строго придерживаются символа веры своих общин.

Тем, кто обеспокоен, что вероисповедания подрывают авторитет Библии, мы заявляем без каких-либо оговорок, что основным фундаментом христианской веры и практики является Библия, а не наши вероисповедания. Но это не означает, что те, которые согласны в своих суждениях относительно доктрин Библии, поступят незаконно, если выразят это согласие в письменной форме и будут считать себя обязанными поступать в соответствии с принятыми ими нормами веры. А. А. Ходж заметил : "Весь вопрос состоит не в противоречии между Словом Божиим и человеческим символом веры, как это часто преподносится, а между испытанной и доказанной верой всего народа Божия и личным суждением и недалекой мудростью того, кто отвергает символы веры".
2. Другие спорят о законности вероисповеданий, выдвигая довод, что исповедания веры несовместимы со свободой совести перед Богом. Тут наиболее выделяются две группы людей.

Некоторые рассматривают всякий авторитет, будь то авторитет Писания или авторитет вероисповедания, как ущемляющий свободу их совести. Если они восстали против высшего стандарта Библии, то неудивительно, что их раздражает вероисповедание, имеющее меньший авторитет; если они выплюнули верблюда, то не стоит удивляться, что они легко избавились и от комара. Такие люди считают "свободное мышление" и "свободу подвергать все сомнению" своим правом, данным им от рождения. Однако вместо того, чтобы желать быть свободными и в соответствии со своей совестью следовать Писанию (что, как они утверждают, является их мотивацией), они на самом деле хотят быть свободными от всяких ограничений, которые накладывает Библия на составление и распространение их религиозных взглядов.

Шедд называл таких людей "фанатиками свободы", которые в действительности ненавидят точность и аккуратность, не любят свободу и желают навязать своюслепую приверженность свободе и терпимости каждому6. Миллер заметил: "Всякий раз, когда какая-то группа людей начинала уклоняться от ортодоксальности, ее члены, как правило, пытались приуменьшить, если не скрыть, свое падение, выступая против символов веры и вероисповеданий"7. Начиная протестовать, такие люди обычно твердят о своей преданности доктринам вероисповедания, но не его принципу. Время, как правило, разоблачает их лицемерие. "Люди редко находятся в оппозиции к символам веры до тех пор, пока символы веры не становятся в оппозицию к ним"8. В отношении таких людей мы можем только сказать, что пока их совесть не связана Словом Божиим, то исповедание веры не причинит им никакого вреда, кроме разоблачения их как лицемеров или еретиков.

Для другой группы людей протест, основанный на воззвании к свободе совести, является просто следствием предыдущего возражения, т. е. следствием беспокойства об авторитете Писания. Эти люди, кажется, искренне пытаются защитить ту предпосылку, что совесть должна подчиняться только авторитету Слова Божия. Таковым мы говорим: исповедание веры подтверждает, что только Бог является Господином совести. "Один только Бог является Господином совести. Он оставил ее свободной от доктрин и заповедей человеческих, которые каким-либо образом противоречат Его Слову или не содержатся в нем. Поэтому верить таким доктринам или повиноваться таким заповедям сознательно - значит предать истинную свободу совести. Требовать безоговорочной веры, абсолютного и слепого послушания -значит нарушать свободу совести и идти против здравого смысла" (21.2).

Опасения за свободу совести были бы оправданы, если бы согласие с вероисповеданием требовалось без предоставления возможности ознакомиться с положениями вероучения и исследовать их или если бы согласие с вероисповеданием навязывалось под страхом гражданского наказания. Но если кто-то убежден, что содержание вероисповедания соответствует Библии и соглашается с ним добровольно, тогда вероисповедание не причинит вреда ничьей совести. Человек свободен в любое время отказаться от церковного вероисповедания, если он не может больше с чистой совестью соглашаться с ним. Ион свободен присоединиться к той церкви, где он с чистой совестью сможет иметь общение с другими верующими и Богом.

Миллер правильно утверждает, что лишение группы христиан права составить вероисповедание и права придерживаться его означало бы лишение их истинной свободы совести: "Никто, разумеется, не будет отрицать, что группа христиан имеет право в любой свободной стране объединиться и действовать в соответствии с теми принципами, с которыми члены ее согласны и которые не противоречат общественному порядку. Они имеют право сходиться друг с другом во взглядах и публично провозглашать, как они понимают Писание, какие доктрины Писания, по их общему мнению, являются фундаментальными и в какой манере они будут проповедовать людям и управлять церковью, назидая самих себя и своих детей. Они не имеют права, разумеется, решать или судить за других, а также заставлять кого-либо присоединяться к ним. Но они, несомненно, имеют право принимать решения в отношении самих себя; уславливаться об устройстве своей общины; определять, на основании каких принципов они будут принимать других в члены своего братства, и составлять правила, и сключающие из общины тех, с кем они не могут жить в гармонии. Вопрос состоит не в том, пользуются ли они во всех случаях этим правом мудро и в соответствии с Писанием, следуя велению совести, а в том, обладают ли они вообще этим правом. Они, несомненно, ответственны за то, как им пользуются, и несут особую ответственность перед своим Господом, Который находится на небесах; но они не могут и не должны быть принуждаемы давать кому-нибудь из людей какой-либо отчет. Это их личное дело. Их соотечественники не должны вмешиваться в это, если они не нарушают общественного порядка. Поступать по-другому было бы, несомненно, грубым нарушением права иметь личное мнение".

В принципе любое доктринальное или нравственное заблуждение может вкрасться в церковь под видом свободы совести. Эндрю Фуллер сказал: "В мире существует огромное многообразие мнений как по поводу морали, так и по поводу веры, и если небиблейским является подход соглашаться с какими бы то ни было положениями вероучения, тогда исключить кого-либо за аморальность или даже сделать замечание такому человеку должно также считаться не соответствующим Писанию, потому что можно сослаться на то, что он думает сам за себя и поступает соответственно с этим. Но на этом бы все не кончилось, потому что почти любая разновидность аморальности защищается и может быть замаскирована, и, таким образом, церковь Божия под видом права на личное мнение стала бы подобна матери блудниц, "жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому духу, пристанищем всякой нечистой и отвратительной птице".

Б. Х. Кэррол также аргументированно заявлял: "Церковь, у которой короткий символ веры, - это церковь, у которой короткая жизнь. Чем больше число духовных доктрин, с которыми может согласиться церковь, тем больше ее сила и шире ее влияние. Чем меньше положений вероучения, тем меньше взаимоскрепляющих связей, приводящих к единству и согласию. Современный лозунг: "Меньше символов веры, больше свободы", - это вырождение позвоночного животного и превращение его в медузу. Этот лозунг означает: меньше единства и меньше нравственности, а больше ереси. Ясная и точная истина не приводит к ереси, она лишь обличает и исправляет. Откажитесь от символа веры, и христианский мир наполнится ересью, которая не вызывает подозрений и которую не исправляют, но которая, тем не менее, является смертельной".

Таким образом, возражения и протесты по поводу законности символов веры, которые мы обсуждали на предыдущих страницах, не имеют под собой никаких оснований. Вероисповедания являются законным средством, которое церковь использует, выполняя свое назначение как "столп и утверждение истины".

1. Вероисповедание является важным средством публичного провозглашения и защиты истины.

Церковь должна держаться "образца здравого учения" (2 Тим. 1:13), "подвизаться за веру, однажды преданную святым" (Иуд. 3), и стоять "в одном духе, подвизаясь единодушно за веру евангельскую" (Фил. 1:27). При выполнении этой задачи вероисповедание является полезным инструментом для отделения истины от заблуждения и для представления в небольшом объеме центральных доктрин Библии в их целостности, чистоте и правильном соотношении.

Во-первых, формулирование доктрин вероисповедания является частью задачи церкви по наставлению людей. Вероисповедание - это публичное выражение основных положений нашей веры, направленное к тем людям, которые находятся вне наших общин; это свидетельство миру о той вере, которую мы имеем в отличие от других.

Во-вторых, вероисповедание является полезным инструментом в деле публичного наставления церкви. Вероисповедание - это свод Божественных истин, данных в небольшом объеме, который может быть использован, чтобы дать верующим более доступное разъяснение истины, а также защитить их от заблуждения. Вероисповедание значительным образом содействует распространению христианского знания и веры среди народа Божия и среди тех, кто посещает служения наших церквей. Оно также является хорошим пособием для наставления детей верующих. Кроме того, вероисповедание служит той основой, или каркасом, в рамках которого верующие могут воспринимать проповедь Слова, будучи хорошо осведомленными; оно также предупреждает их о каких-либо новшествах и заблуждениях, где бы они их ни встретили.
2. Вероисповедание служит общественным стандартом общения и дисциплины.

Библия рассматривает поместную церковь не как союз тех людей, каждый из которых согласился остаться при своем мнении, а как тело, которое отмечено миром и единством. Церковь должна "сохранять единство духа в союзе мира" (Еф. 4:3). Ее члены должны быть "единодушны", т. е. едины в сердце, душе, духе, мыслях и словах (Рим. 15:5-6; 1 Кор. 1:10; Фил. 1:27; 2:2). Вероисповедание способствует сохранению единства церкви и мира внутри нее. Оно служит основанием церковного общения среди тех, которые согласились жить и трудиться в гармонии друг с другом. Оно влечет друг ко другу всех тех, кто имеет одну и ту же веру, и соединяет их воедино.

Иисус сказал: "...всякий... дом, разделившийся сам в себе, не устоит" (Мтф. 12:25). Могут ли кальвинисты, арминиане, пелагиане и члены унитарной церкви молиться, трудиться, иметь общение и поклоняться вместе в мире, извлекая пользу для себя, если каждый придерживается своих собственных представлений об истине и содействует их распространению? Кто будет руководить служением и проповедовать? Могут ли те, кто верит, что Иисус является Богом, молиться с теми, кто считает такое поклонение идолослужением? Могут ли те, кто исповедует оправдание исключительно по вере во Христа, общаться с теми, кто верит иначе? Могут ли они вместе участвовать в Вечере Господней? Могут ли те, кто верит в буквальную и безоговорочную богодухновенность Священного Писания, делить кафедру с теми, кто отрицает эту доктрину? Для тех, кто расходится во мнениях по основным вопросам, есть только один способ, чтобы жить вместе в согласии и гармонии, - это наложить мораторий на истину; а иначе они "сделают дом Божий несчастным Вавилоном".

Как уже было отмечено ранее, все церкви имеют символ веры, писаный или неписаный, но который тем не менее принимается членами церкви. И каждый разумный человек, прежде чем присоединиться к какой-либо церкви, пожелает узнать, что из себя представляет ее символ веры. Он имеет право знать, во что верит данная церковь, а церковь имеет право знать, во что верит он. Если церковь имеет неопубликованный символ веры в качестве критерия членства, то это говорит о беспорядке, если не о нечестности. Тогда каждый человек оставлен на то, чтобы самому открывать для себя символ веры такой церкви. И церковь сама находится в затруднении, пытаясь распознать, согласны ли с ее верой те, кто хочет вступить в члены церкви, поскольку основы веры такой общины нигде не записаны. Опубликованное вероисповедание значительно облегчает определение доктринальной позиции церкви ее будущим членом и избавляет его от неясности.

Опубликованное исповедание веры также дает точный стандарт вероучения, который должен быть использован в вопросах церковной дисциплины. Мы должны остерегаться "производящих разделения и соблазны, вопреки учению, которому мы научились, и уклоняться от них" (Рим. 16:17). Мы должны отсекать тех, кто нарушает мир в церкви ложными доктринами: "Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся..." (Тит. 3:10). Чтобы выполнять свою роль по охране чистоты церковного членства, церковь должна иметь стандарт вероучения, и этот стандарт должен быть открыто опубликован, чтобы у людей было право знать, на основании чего они будут судимы. Требовать от церкви применения дисциплинарного воздействия по отношению к доктринальному заблуждению, не имея при этом опубликованного исповедания веры, равносильно требованию делать кирпичи, не имея соломы.

Ничто, кроме вероисповедания, не удовлетворит законных претензий церкви и ее членов по отношению друг ко другу. Как заметил Джеймс Баннерман, "...обязанностью церкви является... посредством официального и публичного провозглашения своей веры дать своим членам уверенность в правильности ее учения и получить, в свою очередь, их признание". Церковь, не имеющая вероисповедания, открыто заявляет, что она готова быть прибежищем для любого рода пагубной ереси и почвой для тех, кто предался выращиванию урожая новшеств. Церковь без вероисповедания страдает болезнью, которая в богословском и церковном смысле равносильна СПИДу, потому что не имеет никакого иммунитета против заразных ветров лжеучений.

И что верно в отношении внутрицерковной жизни поместной общины, верно также и в отношении общения между поместными церквами. Какая церковь, ценящая сохранность чистоты своего учения так же, как свой мир и единство, может безопасно общаться с другой церковью, не зная ничего о ее позиции по отношению к истине и заблуждению? Не имея определенной веры или формы церковного устройства, церковь, отрицающая вероисповедание, может быть источником развращения, а не назидания. При таких обстоятельствах мы не можем открыть наши кафедры для всех или поддерживать общение с подобными церквами, имея при этом чистую совесть.

Прежде чем мы оставим обсуждение символов веры как стандартов общения и дисциплины, считаем нужным дать определенные пояснения, чтобы некоторые читатели не сделали вывода о том, будто бы каждый членцеркви обязан иметь особо глубокие познания библейских доктрин для вступления в члены церкви, имеющей исповедание веры, и сохранения этого членства.

Обратите внимание на высказывание Эндрю Фуллера: "Если религиозная община согласна определить некоторые основные принципы, которые, по мнению ее членов, вытекают из Слова Божия, и члены церкви считают, что вера в эти принципы необходима для того, чтобы стать или продолжать быть членом общины, то это не означает, что изложенные принципы должны всеми пониматься одинаково, или что все братья должны иметь одинаковый уровень знаний, или что они не должны больше ничего другого понимать и ни во что другое верить. Силы и способности разных людей различны; один человек может понимать ту же самую истину лучше, чем другой, и его взгляды являются более широкими за счет чрезвычайно большого разнообразия сходных друг с другом идей и понятий; однако же сущность их веры должна пониматься одинаково. Цель положений вероучения заключается в том, чтобы избегать сближения не с теми, кто слаб в вере, а с теми, кто является ее явным врагом".
3. Символ веры служит своеобразным стандартом, с помощью которого можно оценивать служителей Слова.

Служитель Слова должен быть верным человеком (2 Тим. 2:2), держащимся "истинного слова, согласного с учением", способным "наставлять в здравом учении" (Тит. 1:9). Мы должны остерегаться лжепророков и лжеапостолов. Мы должны испытывать "духов, от Бога ли они" (1 Ин. 4:1). Мы не должны принимать неверного человека в наш дом или приветствовать его братским приветствием, чтобы нам не оказаться участниками в его злых делах (2 Ин. 10-11).

Мы не можем просто согласиться с человеком, который заявляет, что он верит Библии. Мы должны знать, в чем состоит его вера в соответствии с учением Библии по основным вопросам. Вероисповедание делает исследование доктринальных взглядов человека на фоне обширного поля библейских истин относительно простым для церкви. Без вероисповедания оценка церковью ее служителей бессистемна и поверхностна, и Церковь окажется в большой опасности, если она небудет предъявлять к кандидатам в служители требований глубокого и всеобъемлющего стандарта до их рукоположения.

То, что верно в отношении оценки церковью ее служителей, является верным вдвойне, когда надо избирать учителей, которые будут подготавливать других для служения. Невозможно переоценить вред, нанесенный церквам легкомыслием и небрежностью, проявленными при назначении преподавателей на богословские кафедры и предоставлении им возможности формировать податливые умы и души молодых кандидатов в служители.
4. Вероисповедание способствует формированию чувства исторической преемственности.

Как определить, что наша церковь не является исторической аномалией, что мы не единственные в истории, кто верит таким образом? Наши вероисповедания связывают нас с драгоценным наследием веры, полученным из прошлого; они также являются наследством, посредством которого мы можем передать нашим детям веру их отцов. Это, конечно же, не является второстепенным вопросом. Чувство исторической преемственности значительным образом способствует прочности и стабильности церкви, а также личному духовному благополучию ее членов.

1. Современное христианство размыто в потоке доктринальной относительности.

Сатане и его темным силам нравятся отсутствие порядка и неопределенность, которые царят в наши дни. Сперджен заметил: "Главный враг истины побудил нас сровнять с землей наши стены и снести наши укрепленные города". Интересно, что бы сказал Сперджен, если бы он был жив сегодня и мог видеть, как велико падение?

Те из нас, кто любит библейские истины, обязаны "подвизаться за веру, однажды преданную святым" (Иуд. 3). Мы не должны отказываться от наших вероисповеданий без борьбы. Сперджен сказал, говоря о важности вероисповеданий: "Оружию, которое является наступательным по отношению к нашим врагам, никогда не должно быть позволено заржаветь". Великие вероисповедания периода Реформации были выкованы на наковальне борьбы за веру, и они, как знамена, развевались везде, где разгоралась битва за истину. Где люди отказывались от положений библейской религии, где царили взгляды, одобряющие вседозволенность, там дело Божие и истина страдали очень сильно.

Нежелание церкви дать точное и четкое определение веры, которую она исповедует, является признаком того, что что-то явно не в порядке с церковью и ее руководством. Такая церковь не способна функционировать как "столп и утверждение истины", потому что она не желает определить или защитить истину, которую исповедует. Реальность нынешней ситуации такова, что не столько вероисповедания, сколько церкви подвергаются серьезному испытанию.
2. Периодически возникает необходимость пересматривать великие исповедания веры.

Однако мы не должны пересматривать и корректировать их в зависимости от чьей-то прихоти или при каждом модном нововведении в богословии. Эти фундаментальные труды были результатом кропотливой и продолжительной работы, и они не должны пересматриваться в спешке. Тем не менее наши вероисповедания не являются по своей сути священными и неприкосновенными, не подлежащими никакому пересмотру и усовершенствованию. Разумеется, что история церкви не остановилась в семнадцатом столетии. Мы сегодня сталкиваемся с заблуждениями, с которыми не сталкивались те, кто составлял великие исповедания веры. Поэтому современные заблуждения остались вне поля зрения авторов вероисповеданий того времени. Таким образом, пересмотр может быть необходим, но он должен выполняться с особой осторожностью.

Если сегодня мы решили пересмотреть старые вероисповедания, то нам придется во многом пойти против школы современного построения вероисповеданий, чтобы сохранить дух прежних, отличающихся по цели от нынешних.

В свое время Мэкен заметил следующее: "Исторические символы веры были безошибочны; они были написаны с целью не допустить какого-либо заблуждения; онипредназначались для того, чтобы изложить и объяснить учение Библии в противоположность всему тому, что находилось в оппозиции к учению Библии, с тем чтобы чистота церкви могла быть сохранена. А современные вероисповедания, наоборот, полны заблуждений. Они предназначены для того, чтобы дать место в церкви как можно большему количеству людей и как можно большему количеству всевозможных направлений мысли".
3. Высоко оценивая великие вероисповедания периода Реформации, нам не следует забывать, что каждое поколение должно основывать свою веру на Библии.

Вера людей не может быть основана лишь на преданности вероисповеданию. В наших церквах мы должны стремиться к тому, чтобы люди становились последователями Христа, а не просто баптистами или пресвитерианами, или реформатскими верующими. Вероисповедание не должно стать просто традицией, которой придерживаются, не имея личного убеждения, основанного на Слове Божием. Профессор Мюррей заметил: "Когда какое-либо поколение довольствуется тем, что полагается на свое богословское наследие и отказывается само исследовать для себя богатства Божественного откровения, тогда уклонение от истины уже происходит и ересь будет уделом последующего поколения".
4. Когда мы обращаемся к проблеме вероисповеданий, то встает вопрос о честности.

Как для церквей, так и для отдельных верующих подпись под вероисповеданием должна быть актом, отмеченным моральной чистотой и правдивостью. Кто будет спорить о том, что церковь должна быть верной своим опубликованным стандартам или что человек должен быть тем, за кого он себя выдает? Однако, к сожалению, многие церкви уклонились от своего вероисповедания, хотя они все еще заявляют о своей приверженности старым стандартам. Нередко служители утверждают, что верны вероисповеданию своей церкви, но на самом деле они возражают против отдельных положений вероучения или имеют серьезные разногласия с ними.

Когда церковь забывает старый путь и не собирается на него возвращаться, то пусть она публично откажется от своего вероисповедания. Правда, нас огорчает такое отступничество от истины. И хотя враги истины могут воспользоваться удобным случаем для клеветы и злословия, однако для церкви такое признание будет несомненно лучше и честнее, нежели продолжение лицемерия.

И что верно в отношении общественной жизни, также верно и в отношении личной честности. Сэмюел Миллер утверждал, что подписание символа веры является важным и торжественным делом, "к которому следует приступать со смиренной молитвой, глубоко все обдумав и взвесив; и в этом, если только человек обязан в чем-либо быть искренним, он должен быть честным перед своим Богом, честным перед самим собой и честным перед церковью, к которой он присоединяется". Далее Миллер говорит: "Лично я не знаю другого дела, в котором неискренность более справедливо заслуживает обвинения в ужасном грехе лжи Духу Святому, чем в этом".


В заключение я должен обратиться к пастырям.

Большинство из нас подтвердило свою верность вероисповеданию прежде, нежели мы были рукоположены. Братья, мы дали торжественное обязательство перед Богом ходить в единстве веры в общинах, в которых мы совершаем служение. Если мы не можем делать этого честно, если наши взгляды изменились, то мы должны уйти и найти себе ту группу, к которой мы могли бы присоединиться без какого-либо двуличия. Если мы не хотим этого сделать, тогда мы не являемся более непорочными и свободными от нарекания; и поэтому мы не годимся для служения.

Доктор Роберт Пол Мартин является пастором баптистской церкви Св. Троицы в г. Монтвилл, штат Нью-Джерси, США, и профессором богословия в Пасторской академии Св. Троицы.