Г. И. Шипков БОГОЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ЛИЧНОСТЬ ХРИСТА — ОСНОВА ХРИСТИАНСТВА

I

Несомненно, слова эти относительно величия личности преблагословенного Искупителя нашего взяты ап. Павлом из древнего христианского гимна, как и в других посланиях его встречаются выдержки из христианских псалмов, например, в послании к Ефессянам 5:14 и во втором послании к Тимофею 2:11, в которых на греческом языке — на языке евангелия и посланий — сохранились размер и рифма таких гимнов.

Почти в каждом веке существования христианства были жестокие нападки на божественную природу Христа со стороны тех, которые видели в Нем только человека, — одни смотрели на Него как на идеального человека, считая Его за образец и цвет всего рода человеческого, a другие ставили Его ниже самих себя, видя в Нем незаконнорожденного Сына Девы и такого обманщика, каких не видел мир (Мф. 27:63). Но в каждом веке, когда только восставали противники божественной Личности Христа, Бог воздвигал и Его поборников. Если в первых веках христианства и восставали против Личности и учения Христа такие тонкие умы, как Цельс, Иерокль, Порфирий в языческом и Арий в христианском стаде, то провидение Божие противопоставляло им и такие сильные умы, как Ориген, Евсевий, Памфилий, Филосторгий и Афанасий. Если в наше время и восстали такие ученые, как Штраус и Ренан, написав каждый по своему «Жизнь Ииcyca» с той целью, чтобы низвести Его с небесного престола, сорвать с Него диадему Божества и поставить Его на одном уровне со всеми людьми, — то против них восстали и такие ученые, как Толюк, Неандр, Ланге, Геттэ, Фаррар и другие, которые обезоружили нападающих на Божество Спасителя Mиpa и погребли учение их в могиле забвения еще при жизни самих авторов. Так было и так будет. Всякий раз, как восстанут люди против Господа Бога и против Помазанника Его — Иисуса Христа, «Живущий на небесах посмеется, Господь поругается им» (Пс. 2:4). Пока существует мир, людям Бог не перестанет «Свидетельствовать о Себе Самом благодеяниями, подавая нам с неба дожди и времена плодоносные» (Деян. 14:17) и пока церковь находится на земле, благовествование о Христе, распятом, умершем, воскресшем и вознесшемся не смолкнет, ибо такое благовествование «есть Сила Божия ко спасению всякому верующему» (Рим. 1:16). Пока есть вера на земле, верующие не перестанут ходить по всем народам и возвещать им, что «Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя людям преступления их» (2 Кор. 5:19) и от имени Самого Бога и Христа просить и увещевать людей, чтобы и с своей стороны они примирились с Богом. Основанием же такой веры и деятельности будет всегда служить евангелие, которое проповедывали апостолы и передали нам, — полное и подлинное евангелие, а не такое евангелие, которое искажено и урезано высшими критиками и в котором мы совсем не видим Бога, а видим только человека.

Взятый мною текст, правда, есть спорный текст между низшими (текстовыми) критиками. В большинстве древнейших манускриптов (рукописей) есть вариант такого рода: вместо слов: «Бог явился во плоти» стоят слова: «Тот, Который явился во плоти». Но единственное ли это место в Новом Завете, на котором зиждется вера наша в Божество Христа? Нет; место это не единственное, но одно из многих мест Нового Завета, на которых основано учение о Божественной Природе Искупителя нашего, и места эти я приведу ниже.

Отрицающие Божество Иисуса Христа ссылаются на то, что ученики Его имели преувеличенное понятие о Мессии Израиля, благодаря иудейским ожиданиям, доходившим до суеверия, и поэтому они дали Личности и жизни Учителя своего такую ложную окраску. В своей пресловутой книге «Жизнь Иucyca» Давид Штраус поддерживает такое положение, которое на техническом языке богословов называется мифологическим, так как Штраус старается доказать то, что ни одно евангелие не было написано в век Христа, но гораздо позднее и не современниками Его, а писателями следующих веков, которые собрали материал для своих книг из мифов, то есть из басен. За Штраусом последовал по тому же пагубному пути отрицательного критицизма и Эрнест Ренан, который, обладая меньшим критическим весом, чем учитель его Штраус, в своей бесчестной книге «Жизнь Иucyca» тоже старается доказать на основании «я думаю» и «я полагаю», что повествование об Иисусе Христе, раввинe Галилейском, есть не что иное, как легенда, то есть сказание о былом с большими прикрасами, в роде сказаний народных былин о богатырях, которые действительно были, но не такими, какими рисуют сказания. Положение, защищаемое Ренаном, называется легендарным. По мнению Ренана и Сам Иисус был восхищающимся Самим Собою иудейским раввином, который, не узнавши римское могущество, возмечтал о Себе, как об освободителе народа израильского от языческого порабощены — вторым Моисеем с большею способностью; но потерпел неудачу при столкновении с римскою властью.

Лев Толстой не пошел тропою Тюбингских мудрецов, но пробил свою тропу. Одно время он начал было перевод евангелия по своему пониманию и перевел первую главу евангелия от Иоанна, начиная так: вместо: «В начале было Слово, и Слово было у Бога и Слово было Бог», — «в начале был разум, и разум был у Бога, и разум был — Бог» (насколько помню я его перевод и везде Слово «Бог» у Толстого начинается с малой буквы). Греческое слово «логос» гр. Толстой везде перевел — «разум», между тем, как по греческому лексикону слово это имеет не одно, но множество значений.

После Толстого выступает профессор Мальвер. В «Вестнике Знания» (в 1907 г.) появилась лекция его о происхождении религий. В лекции этой Мальвер христианское учете о Богочеловеке сравнивает с древними языческими понятиями о богах и полубогах, рожденных жёнами, а в исторической Личности Христа Мальвер даже и вовсе сомневается.

В подражание этим мыслителям или, может быть, повинуясь духу времени и в нашем городе выступили с подобною программою доморощенные богословы— «нео-платоники» («нео-платониками» названы мною в шутку те лица, которые держатся этого учения и собираются для бесед и распространения своих взглядов на Христа в домашние школы бр. Платоновых), которые утверждают следующее. 1) С того времени, как написаны были евангелия об Иисусе, суеверные переписчики исказили многое относительно личности и учения Его. 2) Иисус учил правильно, но так как Сам Он не писал ничего, то ученики Его приписали Ему много лишнего и впоследствии ученики учеников Его возвысили Личность Его до Бога включительно. 3) Семь вселенских соборов исказили все Священные Писания; выбросили хорошее и вставили худое и тем перепутали смысл их.

Таковы четыре положения, занятые отрицательными критиками. Постараемся разобраться в них хотя бы отчасти.

1) Что евангелия составлены не из мифов, а из действительных событий, то это видно из писаний противников христианства, которые жили в первых веках христианской эры. Если бы существование исторической Личности Христа казалось им сомнительным, как основанное на мифах, то они постарались бы собрать надлежащие сведения о Ней, проверить факты по неостывшим еще следам и доказать, что существование Христа на земле вытекает из басен и что приписанные Ему дела сверхъестественной силы, суть ничто иное, как выдумка темных людей. Однако противники христианства не оспаривали чудес Христа, а только сравнивали их с чудесами Аполлония Тианского и других языческих чудотворцев.

2) Что Личность Христа не преувеличена легендарными сказаниями последующих веков, то это видно из обстоятельств жизни учеников Его. Могли ли простолюдины из провинции — галилейские рыбаки, бросить свои невода и лодки и идти по селам и городам до самой столицы и проповедывать всем людям повсюду — «мы видели славу Его, славу как Единородного от Отца», — а в столице — народу и тамошней интеллигенции: «вы…Начальника жизни убили; Сего Бог воскресил из мертвых, чему мы свидетели»? (Ин. 1:14 и Деян. 3:15). Мог ли гордый образованностью своею Савл-гонитель превратиться в смиренного Павла-апостола несколько лет спустя после смерти Иисуса, ходить по Иудее, а затем по всему обитаемому миру с такою вестью: «Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших…Не видел ли я Иucyca Христа, Господа нашего?» (1 Кор. 15:20 и 9:1).

Как бесхитростна проповедь о распятом и воскресшем Галилеянине и как удивителен ее успех! Мы видим, что не только темная толпа — чернь в Галилее уверовала в истинность такой проповеди, но и интеллигентный класс в Иерусалиме не остался глухим для такой вести о недавнем событии в Иерусалиме. «Слово Божие росло и число учеников весьма умножалось в Иерусалиме», читаем мы в 6-той главе Деяний Апостолов (стих 7): «и из священников очень многие покорились вере». Это не все. «От Иерусалима и окрестности до Иллирики» (Рим. 15:19.), то есть от очага новозаветных событий до самой отдаленной римской области через одного только ап. Павла проповедь эта пронеслась с большим успехом. И не подонки только культурных народов уверовали во Христа-Meccию Иудеев, но и такие лица, как казнохранитель города Коринфа Эраст, —это из высшей бюрократии; «верные из дома Аристовулова» и «святые из Кесарева дома» — это из царственной аристократы (Рим. 16:10 и 23; Фил. 4:22). Корнилий, римский сотник, Сергий-Павел, римский проконсул Аполлос, красноречивый ученый диалектик, воспитанный в одной из Еллинских школ, — это из интеллигенции. Многие из напыщенных от своей национальной культуры ума —философии, преподаваемой в многочисленных школах Греции, — отложили в сторону Платонову «Республику» и Аристотелеву «Этику» и «Политику» и стали руководствоваться в жизни евангелиями, показывающими единого Царя души —Иисуса Христа и посланиями апостолов, написанных к упрочению Христианской нравственности и общественного (церковного) благоустройства. Многие из гордых от всемирного военного могущества и образцовой гражданственности римляне, перестав поклоняться в высоких, блестящих храмах скульптурным изваяниям своих императоров — покорителей миpa — начали преклонять колена свои в низких, темных катакомбах (подземельях) и исповедывать распятого на позорном кресте Галилеянина Иисуса своим Спасителем и Господом. И те и другие жаждали мудрости и счастья, но не могли утолить духовную жажду свою у «водоемов разбитых, которые не могут держать воды» — в святилищах человеческой мудрости и в дворцах высоких земли до тех пор, пока не обратились к Богу истинному, «Источнику воды живой» и к Единородному Сыну Его, «в Котором сокрыты все богатства премудрости» (Иер. 2:13; Кол. 2:3).

3) Л. Н. Толстой пытался было новым переводом своим с Греческого языка сделать понятным первый стих первой главы евангелиста Иоанна: «в начале было Слово и Слово было у Бога и Слово было Бог», заменив везде «Слово» «разумом»: «в начале был разум, и разум был у Бога и разум был Бог». Что же достигается такой заменой одного слова другим? — Ровно ничего. Современный переводчик евангелия не мог вставить от себя того, что следует понимать под словом «разум», который был «у Бога и был Бог»? Что это за разум? Человеческий ли разум был это? У какого бога был он в начале и для кого был он бог? — На такие вопросы объяснения нет, и какой разум подразумевал автор нового перевода, тоже неизвестно. У всех людей есть разум. Однако можно ли сравнить разум Сократа, Платона, Аристотеля, Локка, Ньютона, Декарта, Канта, Гегеля, Шелинга, Шлейермахера, Герберта, Спенсера и других с разумом какого-нибудь лапландца, закутанного в звериные шкуры, самоеда, обжирающегося до блевоты китовым жиром, камчадала, питающегося гнойной рыбой на крайнем севере, или с разумом какого-нибудь нагого жителя тропических лесов, живущего только дарами природы, и с разумом краснокожего индейца, живущего охотой и сдирающего скальпы с врагов? — Никакого сравнения не может быть между разумом поименованных философов и разумом некультурных народов, а ведь как первые, так и последние, имея разум, признавали и признают, что слово «Бог» содержит в себе понятие о существе всемогущем, всеведующем и вечном, чего нельзя сказать о разуме человеческом. Значит, как разум первых, так и разум последних не может быть Богом, подобно как глаз, видящий свет, нельзя назвать самим светом. Для рационалистов и не признающих Св. Троицу или Божество Христа первый стих первой главы Евангелия от Иоанна останется навсегда замкнутым и запечатанным по глубине своего смысла.

По-русски «Слово», а по-гречески «Логос», имеют не одно, а несколько значений. Филологическое значение Логоса таково: слово, речь, поучение, слух (известие), разум, причина и т. д. Но Евангелист Иоанн имел в виду не филологическое, а историческое значение Логоса. В конце первого века христианства гностики (люди руководящиеся более человеческим знанием, чем божественным откровением) желали сочетать в один гармоничный аккорд разнозвучные голоса Платона, Филона и евангелистов. Александрийский иудей Филон, живший за 50 лет до Христа, написал книгу о Логосе, то есть о Слове Бога своих отцов, в которой он провел такое учение, что Логос есть высшее, личное Существо, Которое носит на Себе образ Бога невидимого, подобно как оттиск печати есть видимая копия спрятанной печати. Иоанн Богослов настроил струну Филона и струны евангелистов по своему камертону и ударил по ним: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог»; а затем перешел к дальнейшей ноте: «и Слово стало плотью, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу как Единородного от Отца» (Ин. 1:1 и 14). Признавая Единого Бога в Трех Лицах и воплощение Сына Божия, очень легко понять приведенные слова евангелиста Иоанна.

4) Положение профессора Мальвера, занятое им по отношению к религии вообще и к личности Христа в частности, поражает своей плоскостью. Ведя атаку против религий, каких только бездоказательных доказательств не привел он!... Например, низводя христианскую религию на уровень древнейших языческих религий, он полагает, что учение о Христе произошло от понятия о кресте, а крест — от рогатки для добывания трением огня, который у древних считался священным. В самом же существовании исторической личности Иисуса Христа Мэльвер сомневается. Ex nihilo nihil fit — из ничего не происходит ничего — гласить латинская пословица. У Мальвера должно быть своя пословица: Ex nihilo multun fit — из ничего происходит многое. Отрицать можно все, сомневаться можно во всем и отстаивать до некоторых пределов всякое положение тоже возможно. Удивительно! Есть христианство, но не было Христа, — есть организация, но не было организатора, есть история, но нет героя!!! Кто же это такой, который мог все это выдумать и создать? Неужели ученики не существовавшего в мире учителя, последователи не бывших никогда предшественников? — Англиканский архиепископ Уэйтли (Whately), занявши на время положение скептиков и отрицателей, которые не верят свидетельству евангелистов о Христе, доказал логическими доводами самих же скептиков и отрицателей, что Наполеона Первого тоже не было. Есть памятники побед этого вымышленного героя. Есть Вандомская колонна и арка звезды в Париже, поставленная в память побед Наполеона Бонапарта под Маренго, при Аустерлице и Иене; существует в судебном законодательстве кодекс (свод законов) Наполеона, — но это не доказывает еще действительность исторической личности Наполеона Бонапарта. Победоносные генералы и ловкие адвокаты во Франции могли выдумать такого гениального полководца и мудрого законодателя, — а затем, сговорившись, славу своих подвигов и честь своих трудов приписать этому вымышленному лицу. Мальвер занял такое же положение, что и Уэйтли, сомневаясь в самой Личности Христа. Если Мальвер не считает за историков Матвея, Марка, Луку и Иоанна — учеников Христа, то он не может не признать за историков: Плиния Младшего, Светония, Тацита и Иосифа Флавия, которые не были христианами, а все-таки упоминают о христианах и о Самом Христа. Неужели почтенный профессор упустил их из виду?

5) Приступая к разбору пятого и последнего положения, состоящего из трех указанных мною пунктов, можно сказать одно: защитники его потеряли под собой всякую почву опоры — от божественного отстали, а к профессионально-мирскому все еще боятся пристать. У них одно: недоверие Богу, Который не мог оградить свидетельство о Себе Самом от вторжения мыслей злого мира. Люди, мол, постарались исказить истинное Слово Его... Я верю в Бога и Богу не так. Я верю в Бога всемогущего и любящего, Который Своею силой создал мир и управляет им Своим провидением. Я верю в Того Бога, Который в любви к нам отдал Единородного Сына Своего и сохраняет в неповрежденной целости и свидетельство о Нем для нашей пользы, а нас самих для Своей вечной славы... И если мы верим, что без Его воли ни одна маленькая птица не падает бездыханной на землю и ни один волос с головы нашей не выпадет без Его позволения, — то можно ли думать то, что хоть одна йота или черта выпадет из Его божественного Слова при этой всемогущей воле? — Нет!

Итак, основать новое христианство на каких либо других началах, а не на тех, которые положили апостолы, невозможно, и выпуска в свет новых Евангелий новым изданием, «дополненным и исправленным», или верней — «искаженным и убавленным» неразумно будет ожидать. Как «никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос» (1 Кор. 3:11), так и ни один человек не сумеет дать нам других Евангелий — «жизней Ииcyca», кроме Матвея, Марка, Луки и Иоанна. Штраус, Ренан, Толстой и Мальвер не могли выполнить эту задачу. Она выше их сил. В век великой французской революции появилось было новое учение под названием Теофилантропия, то есть богочеловеколюбие, — не такое, чтобы любить Богочеловека, Иисуса Христа и следовать по стопам Его, но такое учение, которое провозглашало Бога, достойного любви в каждом человеке — новая французская форма устарелого германского пантеизма — всебожия. Апостолом этого нового учения во Франции был философ Лепо (Lepaux), который жаловался на плохой успех проповедываемого им учения знаменитому государственному мужу Талейрану. «Вижу, в чем кроется причина вашей неудачи, не смотря на привлекательные черты вашего модного учения», — сказал Талейраи Лепо. «В чем? в чем? Скажите!» — спросил с горячностью Лепо. «Ходите по всей Франции, — спокойно отвечал Талейран, — проповедуйте всем людям благую весть, больных исцеляйте, прокаженных очищайте, глухим отверзайте слух, а слепым — глаза, мертвых воскрешайте и т. д. Если же, почему-либо, не взирая на ваши правдивые слова и добрые дела, вас возненавидят, оклевещут, обвинят и приговорят к виселице, на которой и умрете, то вы восстаньте из могилы и тогда вы будете иметь верный успех в распространении своего учения. А теперь у вас пока только слова, а у христиан — факты и поэтому вам будет трудно состязаться с ними, по крайней мере до тех пор, пока и у вас не будет фактов, таких как у христиан». Лепо в смущении ушел от Талейрана.

Факты у христиан следующие. Основатель религии их жил на земле 33 года, учил так, как никто ни раньше, ни позже не учил, творил такие чудные дела, каких никто не творил ни до Него, ни после Него. По предсказаниям, бывших на много веков ранее Его вдохновенных мужей и по собственному Его предречению, враги умертвили Его, а Он в третий день воскрес из мертвых, пребывал со Своими учениками 40 дней на земле и, сопровождаемый ангелами, видимым образом поднялся от земли и вознесся на облаке на небо. Вот об этих фактах только и проповедывали очевидцы народам и эти только факты исповедывали народы с первых христианских веков. Апостолы проповедывали народам: «Бог явился во плоти, оправдал Себя в Духе, показал Себя ангелам, проповедан в народах, принят верою в мире, вознесся в славе», а народы исповедывали по апостольскому наущению: «Верую во Иисуса Христа, Единородного Сына Божия, Господа нашего, Который зачат от Святого Духа, рожден от Марии Девы; Который пострадал при Понтие Пилате, был распят, умер и погребен; сошел в ад, в третий день воскрес из мертвых; вознесся на небеса, где Он сидит одесную Бога, Своего Всемогущего Отца»... (Апостольский символ веры).

Так проповедывали очевидцы — апостолы и так исповедывали уверовавшие народы. Если бы факты, проповедуемые апостолами, были вымыслом, то современники их могли по горячим следам проследить и увидеть, откуда возник этот вымысел. Если бы апостолы были исступленными фанатиками, то здравомыслящие люди не только не приняли бы их учения, а постарались бы самих их поместить в доме умалишенных. То, что проповедуемые факты о Христе не были вымыслом учеников Иисуса, это видно из того обстоятельства, что ни иудеи, ни язычники не могли изобличить апостолов в вымышленной лжи. То, что ученики Иисуса Христа не были склонны по своей натуре к фанатизму, — это опять-таки видно из их собственных свидетельств о самих себе, как о «несмысленных и медлительных сердцем, чтобы веровать» (Лк. 24: 25). Следовательно, если они были медлительны сердцем на веру в событие, то они были также и несмысленны умом для каких либо выдумок.

Противники исторического христианства по-разному объясняют те мотивы, по которым ученики Иисуса пошли проповдывать народам, а евангелисты стали описывать Его жизнь. Одни утверждают, что под влиянием ходячих толков о скором пришествии Мессии, явился скромный Галилейский раввин — Иисус из Назарета, который учил так хорошо и исцелял так удачно, что восторженные последователи Его поддались новому влиянию и провозгласили Его Мессией — Царем Израиля и Избавителем мира, преувеличив до неимоверных размеров Его заслуги. Так думают Штраус и Ренан. Другие полагают, что христианство вытекло из древнейших языческих религий, которые учили род человеческий в его колыбельном возрасте о богах и полубогах, подобно нянькам, которые забавляют расплакавшихся детей сказками о богатырях и феях, — и что христианская религия есть поучительная сказки для детей старшего возраста. Таково мнение Мальвера и Бебеля. Третьи говорят, что и до христианства были такие религии, как браминизм, буддизм, конфуцианство и еллинская религия, а после Христа появилось еще и магометанство, которые одинаково с Христовым учением наставляют людей к добродетельной жизни. Так отговариваются те, которые менее всего помышляют о добродетельной жизни. Неправоту этих трех мнений я покажу ниже, а теперь коснемся древности религий.

Самой древней религией в мире является не браминизм и буддизм, не конфуцианство и эллинство, а еврейская религия, которая вытекла из слов: «В начале сотворил Бог небо и землю», стоящих первыми в священной Книге Евреев — в Библии, чего не видно на первой странице ни в священных книгах браминов — Веды, ни в канонических книгах буддистов, ни в священных «Одах» конфуциан, ни в многочисленных мифологиях греков и ни в законе Магомета — в Алкоране. Священные книги браминов, по определенно английского ученого, сэра Мониер-Виллиамса составлены были между 1500 и 1000 годами до Р. X , то есть в такой период истории человечества, в которой евреи имели, кроме пятикнижия Моисеева, еще книги: Ииcyca Навина, Судей Израильских, Руфь и часть книги Царств. Будда жил и учил между 600 и 500 годами до Р. X., а Конфуций родился в 551 году до Христа. Таким образом, Будда и Конфуций жили в такой период, когда Еврейский Канон — собрание боговдохновенных книг Ветхого Завета близился к завершению, а завершился прибавлением одной лишь книги пророка Малахии, который жил за 400 лет до Р. X. Следовательно, если судить о праве и правоте какой-либо религии по старшинству, то еврейская религия станет во главе всех религий мира и своей законной наследницей может объявить христианство, как «кость от костей своих и плоть от плоти своей», не признавая прямого родства с остальными религиями, хотя и очень древними. Поэтому евангелисты и апостолы эти — евреи от евреев и иудеи из иудеев — не могли почерпнуть что-либо из языческих источников относительно богов и полубогов для своей проповеди о «Боге, явившемся во плоти». Иудея в течении 500 лет была замкнутым государством для языческого религиозного учения, а Галилея и подавно. Галилейские же рыбаки, занятые 6 дней в неделю, не имели времени для того, чтобы слышать об иноземном культе и обсуждать его. Все, что слышали они относительно Мессии Израиля — воплощенного Сына Яхве, слышали только по субботам в синагогах Назарета, Капернаума, Вифсаиды, Хоразина, Магдалы; также может быть, иногда и в синагогах Самарии и Сихема, и обязательно 3 раза в год в Иерусалимском храме от блюстителей иудейского закона — книжников и священников. Не от наивного детского лепета язычников о богах и воплощенных полубогах слышали галилейские рыбаки, а от прямого и ясного наставления своей родной матери — еврейской церкви получили они познание относительно грядущего Потомка жены, облеченного в силу Всевышнего для того, чтобы избавить всех других ее потомков от порабощения греху и смерти. В доказательство божественного происхождения своего Учителя, ни в одном месте не ссылаются ученики Иисуса на какого-нибудь языческого писателя или на какой-нибудь иноземный миф, но всегда опираются на закон Моисеев и родные пророческие писания. Если вы дадите себе труд проверить все ветхозаветные места, приведенные в Новом Завете, то увидите, что основной нитью его были пророческие сказания о Грядущем, а тканью — новозаветные события и учение Пришедшего в мир. То, что Новый Завет в своей основе имеет Ветхий Завет и что христианская вера есть старшая дочь и законная преемница еврейской веры, это мы увидим в ту же минуту из сопоставления ветхозаветных пророчеств о Сыне Божьем с их новозаветными исполнениями.

II

1) В 23-ей главе книги Исход всемогущий Бог говорит народу израильскому: «Вот, Я посылаю пред тобою Ангела хранить тебя на пути и ввести тебя на место, которое Я приготовил. Блюди себя пред лицем Его, и слушай гласа Его; не упорствуй против Него, потому что Он не простит греха вашего, ибо имя Мое на Нем».

В 5-й главе Евангелия Иоанна Иисус Христос говорит о Себе народу иудейскому: «Дабы век чтили Сына, как чтут и Отца. Кто не чтит Сына, тот не чтит и Отца, пославшего Его... Ибо как Отец имеет жизнь в Себе Самом, так и Сыну дал иметь жизнь в Себе Самом; и дал Ему власть производить и суд, потому что Он Сын Человеческий».

2) Во 2-ом псалме Яхве говорит Сыну Своему: «Ты — Сын Мой... Проси у Меня и дам народы в наследие Тебе и пределы земли во владение Тебе».

В 15-ой главе 1 Послания к Коринфянам апостол Павел говорит о Боге и Его Сыне так: «Когда же все покорит Ему (то есть Бог-Отец Своему Сыну), тогда и Сам Сын покорится Покорившему все Ему, да будет Бог все во всем».

3) В 23-ем псалме восхищенные от радости певцы ангельского хора, завидев восходящего от земли небесного Героя, слышат возглас: «поднимите врата, верхи ваши, и поднимитесь, двери вечные, и войдет Царь славы!» — и спрашивают: «Кто сей Царь славы?», а им в антифонах отвечают: «Господь, сильный в брани, Он — Царь славы!»
В 4-ой главе своего послания к Ефессянам апостол Павел говорит о нисшедшем на землю и вознесшемся на небо Христе, что Он «Нисшедший, Он же есть и восшедший превыше всех небес», а во 2-ой главе своего 1 Послания к Коринфянам называет Его Господом славы: «Мы проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную», говорит он: «которую никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы». Апостол Иаков тоже называет Христа Господом славы.

4) В 44-ом псалме псалмопевец-пророк говорит Богу-Сыну: «Ты возлюбил правду и возненавидел беззаконие; посему помазал Тебя, Боже, Бог Твой, елеем радости более соучастников Твоих».
Эти же самые слова приведены автором послания к Евреям в 1-ой главе в подтверждение вечного Божеского Сыновства Иисуса Христа.

5) В 9-ой главе своего пророчества Исайя предвозвещает о воплощении Сына Яхве: «Младенец родился нам; Сын дан нам; владычество на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности и Князь мира. Умножение владычества Его и мира нет предела на престоле Давида и в царстве Его, чтобы Ему утвердить его и укрепить его судом и правдою отныне и до века».

В 1-ой главe Евангелия Луки Архангел Гавриил благовествует Деве Марии о рождении ею Иисуса Христа от Духа Святого: «Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего; и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его и будет царствовать над домом Иакова во веки; и царству Его не будет конца».

6) В 7-ой главе этот же пророк и об этом же событии предрек: «Се, Дева во чреве приимет и родит Сына и нарекут имя Ему: Эммануил, что значит «с нами Бог», как поясняет евангелист Матвей (1:23), приводя эти пророческие слова в доказательство чудесного зачатия и рождения Иисуса Христа.

В 9-ой главе послания к Римлянам апостол Павел говорит о принятии на Себя человеческой плоти Сыном Божьим: «Израильтян... от них Христос по плоти, сущий над всеми Бог, благословенный во веки».

7) В 40-ой главе пророк Исаия же утешает сетующий Сион скорым пришествием Избавителя народа Божия так: «Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте в степи стези Богу нашему... Взойди на высокую гору, благовествующий Сион! возвысь с силою голос твой, благовествующий Иерусалим! возвысь, не бойся; скажи городам иудиным: вот Бог ваш! Вот Господь Бог грядет с силою и мышца Его со властию».

В 3-ей главе своего Евангелия Матвей приводит эти пророческие слова, называя «гласом вопиющего в пустыне Иоанна Предтечу, а «Господом» и «Богом» Иисуса Христа; хотя не сам евангелист, а Иоанн Креститель применял эти пророческие слова к самому себе и к Грядущему Спасителю мира.

8) В 44-ой главе пророк Исаия опять говорит о божественном Царе Израиля: «Так
говорит Царь Израиля и Искупитель его Господь Саваоф: Я первый и Я последний».

В 1-ой главе откровения Иоанна прославленный на небе Сын Человеческий — Иисус говорит устрашенному рабу Своему: «Не бойся; Я есмь первый и последний и живый; и был мертв, и се, жив во веки веков».

9) Наконец, в 48-ой главе этого же пророка Бог говорит так: «Я — тот же, Я первый и Я последний. Моя рука основала землю и Моя десница распростерла небеса»; Сын Яхве говорит так: «И ныне послал Меня Господь Бог и Дух Его. Так говорит Господь Искупитель твой, Святый Израилев: Я Господь Бог твой».

В 1-ой главе Послания к Колоссянам апостол Павел о воплощенном Сыне Божьем говорит так: «мы имеем искупление Кровию Его и прощение грехов, Который есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари; ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое», — а в 21-ой главе Откровения Иоанна прославленный Сын Человеческий с небес заявляет о Себе так: «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, первый и последний».


Перейдем к другим пророкам.

10) В 23-ей главе пророк Иеремия говорит об идеальном Царе Израиля так: «Вот наступают дни, говорит Господь — и восставлю Давиду Отрасль праведную и воцарится Царь... И вот имя Его, которым будут называть Его: Господь — оправдание наше», то есть — Господь — наша праведность.

В 3-ей главе послания к Римлянам ап. Павел говорит об этой праведности Божией: «Ныне, независимо от дел закона, явилась правда Божия, о которой свидетельствует закон и пророки. Правда Божия чрез веру в Христа Иисуса во всех и на всех верующих».

11) Пророк Иезекииль в 34-ой главе эту «Отрасль праведную» от Давида, называет просто Давидом, как фамилией царствующей династии в Иудее. Иезекииль о божественном Вожде народов пророчествует от имени самого Бога так:
«Я буду пасти овец Моих и Я буду покоить их, говорит Господь Бог... Поставлю над ними одного Пастыря, который будет пасти их, раба Моего Давида; он будет пасти их и он будет у них Пастырем». Бог отождествляет Себя с таким Давидом.

В 10-ой главе Евангелист Иоанн приводит подлинные слова Иисуса Христа о Себе Самом, происшедшего от семени Давидова по плоти: «Я есмь Пастырь добрый, говорить Он: «.Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец... Есть у меня и другие овцы, которым не сего двора, и тех надлежит Мне привесть: и они услышат голос Мой и будет одно стадо и один Пастырь. Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее. Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее... Овцы Мои слушаются голоса Моего... И Я даю им жизнь вечную и не погибнут во век и никто не похитит их из руки Моей; Отец Moй, который дал Мне их, больше всех, и никто не может похитить их из руки Отца Моего: «Я и Отец — одно».

12) В 7-ой главе пророк Даниил предсказывает о Сын Человеческом так: «Видел я в ночных видениях, вот с облаками небесными шел, как бы Сын Человеческий, дошел до Ветхого днями и возведет был к Нему (на престол, стих 9). И дана Ему власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его — владычество вечное, которое не прейдет и царство Его не разрушится».

Все Евангелисты свидетельствуют о том, что Иисус Христос называл Себя Сыном Человеческим, в котором «обитаешь вся полнота Божества телесно». (Кол. 2: 9.). В пример приведу Его предсказание о Своем втором пришествии на облаках небесных в 25-ой главе Евангелия от Матфея: «Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, — говорит Он, — тогда сядет на престоле славы Своей и соберутся пред Ним все народы».

13) В 5-ой главе пророк Михей предвозвестил о Владыке в Израиле и Царе всех народов земли так: «Ты Вифлеем — Ефрафа, мал ли ты междy тысячами Иудиными? Из тебя произойдет ныне Тот, который должен быть Владыкою в Израиле и Которого происхождение из начала, от дней вечных».

Евангелисты Матвей и Лука свидетельствуют о рождении Иисуса Христа в Вифлееме Иудейском, а в 8-ой главе Евангелия Иоанна на вопрос иудеев, кто Он, Иисус отвечал: «от начала Сущий, как и говорю вам».

14) Наконец, последний из ветхозаветных пророков Малахия в 3-ей главе предвозвещал от имени Самого Бога о грядущем в мире Сыне Божьем и Его предтече в таких словах: «Вот, Я посылаю Ангела Моего и Он приготовит путь предо Мною, и внезапно придет в храм Свой Господь». В 11-ой главе Евангелия Матфея Иисус Христос свидетельствует о Своем предтече, Иоанне Крестителе, применяя пророчество Малахии о грядущем Яхве к Самому Себе, а об Ангеле — герольде (глашатом) к Иоанну Предтече: «Он тот, о котором написано, — говорит Христос. — Се, Я посылаю Ангела Моего пред Лицем Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою».

Еще можно было бы привести множество пророческих речений относительно божественной природы Спасителя мира, написанных в Ветхом Завете и исполнившихся в личности и деятельности Христа около 1900 лет тому назад в свете новозаветных событий, но объем нашей статьи не позволяет нам сделать это. О Его божественной деятельности, выразившейся в Его чудесах, поговорим ниже; а пока коснемся тех нравственных результатов, тех плодов, которые получались и получаются с дерева высшего библейского критицизма. Рационалистическое учение Тюбингенской школы с своим высшим критицизмом довело Германию когда то до того, что пасторы получая жалованье с прихожан за духовные требы, преподавали им совсем не духовное. Их проповеди, не говоря уже о еженедельных, — были сосредоточены на такие темы: в день Рождества Христова, именующие себя служителями Христа, говорили с церковных кафедр более о способе очищения конюшен и скотных дворов, чем о самом факт рождения Богочеловека и об очищении сердец для Него. В день входа Господа нашего на страдание в Иерусалим, в вербное Воскресенье, говорили из ботаники о том, как верба переживает суровость зимы и оживает на весну; в день Светлого Воскресения Христа беседовали о том, какую гигиеническую силу имеют косметические изготовления — ароматы, — а в день Св. Троицы преподавали советы о том, как нужно садить и выращивать деревья для такого украшаемого листвою праздника. Штраус из своей мифологической «Жизни Иuсyca» выводит аллегорию: жизнь, смерть и воскресение всего рода человеческого в культурном и цивилизационном значении. Ренан восхищается Иисусом, как нравственным учителем и основателем божественно прекрасных обрядов и культа — здравое нравственное поучение, церковная музыка и торжественное богопоклонение, — вот, по учению Ренана, что возвышает душу и делает Иисуса основателем такой религии, — сверхчеловечным. Толстой в объективном учении о Христе, как о воплощенном Сыне Божьем, не видит особенной пользы, и старается сосредоточить все внимание на субъективное повиновение нравственному учению Иисуса из Назарета, мало заботясь о самой личности этого Учителя. Бебель, вождь германских социалистов, видит спасение рода человеческого уже не в нравственном исправлении, а в социальном переустройстве всего общественного строя. Мальвер, как рассеянный врач, увидев у больного кусок хлеба, анализирует его и, найдя некоторые его свойства неудобоваримыми, — оставляет своего пациента без того хлеба, которым он все время питался до болезни и при болезни, — уходит, забыв прописать больному диету. Так, по крайней мере, в его лекции о «происхождении религий». В наше время — время пошатнувшихся авторитетов, разбитых надежд и низверженных идеалов, люди мене всего хватаются за нравственную жизнь. Вера в светлую будущность, которая начинается в этой жизни, а войти в полноту свою должна по ту сторону гроба, у большинства людей уже потеряна. Подобно утопающему, который цепляется за соломинку, люди ищут забвения от щемящей тоски жизни (tedium vitae, как называли ее древние римляне) в призрачных и грубых развлечениях. Пойдите по главных улицам города и вы убедитесь в этом. Если вы без разбора накупите газет от уличных продавцов, то, придя домой, вы увидите в печати печальное сказание о грабежах, насилиях, убийствах, смертных приговорах, расстрелах, повешениях и т. п., а рядом с этим объявления о театрах, балах, скачках, различных спортивных выступлениях и т. д. .. Возьмите какой-нибудь юмористический журнал и вы увидите иллюстрации смертных казней, а затем полупорнографических сцен. Откуда такие противоречивые явления? Люди, как будто перестали быть людьми: суетятся, движутся, кувыркаются, как в кинематографе живые картины, но не чувствуют и не живут, говорят, поют, смеются и плачут, но без искреннего сердечного сотрясения и переворота чувств к лучшему, как будто все это производится пластинками граммофона. Иначе не может и быть. Если «Источник жизни» — Бог любви, мира и блаженства изгнан из большинства человеческого общества разными Штраусами, Ренанами, Бебелями и им подобными, сочтен ими за сорную траву, за состарившийся бурьян, который следует только вырвать, дабы он не мешал посевам нового «семени», то откуда же ожидать нравственность: чистую любовь, отсутствие вражды и постоянное довольство судьбою? — Если при сдерживающем начале религии — рай добродетельным и ад злым, — людей трудно удержать от того, чтобы они не скатывались вниз по наклонной плоскости порока и зла, то что может выйти из человеческого общества, если устранить эту преграду? — Пусть мои слушатели обдумают по серьезней этот вопрос и найдут на него ответ. Правда, Штраус и Ренан в своих «Жизнях Иucyca» не отрицают существования Бога Всевышнего, а Толстой прямо таки нашел успокоение для своей души только в Боге. Но ведь сухое отвлеченное понятие о Боге ровным счетом ничего не дает для сердца человека и одно нравственное ученее без живых примеров учителя тоже не много принесет пользы для жизни учеников его. Удалите нравственный элемент из Евангелия и тогда останется только скелет, состоящий из исторических событий без всякого нравственного влияния на читающих и слушающих такое Евангелие. Устраните божественную Личность Христа из Его нравственного учения и тогда от благой вести останется только мягкая беспозвоночная масса правил благопристойной жизни — и всё.

Но в Евангелиях мы видим, как в небесной радуге, не один только цвет, а чудное сочетание нескольких цветов: Личность, учение и дела Богочеловека. Его Личность мы рассмотрели во свете пророческих предсказаний и новозаветных подтверждений и увидели, что евангелисты и апостолы не были выдумщиками божественности Христа. Такой Христос был обещан Самим Творцом вселенной от вековых времен, начиная с Его первого обетования падшим прародителям: «Семя жены сотрет главу змея». Прародители понимали это обетование в смысле воплощения Сына Божия, почему Ева при рождении первенца своего и подумала, что это-то и есть обещанное Богом Семя, сказав: «приобрела я человека от Господа» (Быт. 4: 1). Ева горько разочаровалась в таком ожидании. Этот человек быль не от Господа, но от лукавого, и не стер голову змея, но размозжил голову своему родному брату. Тем не менее, прародители, не дождавшись своего Избавителя, передали обетование Божие своим детям, как драгоценный завет, а дети их своим детям и так далее. Защитники мифологической теории происхождения христианства находят общие черты христианства с языческой мифологией. Так, например, смотрят на христианскую религию Бебель и Мальвер. Но верно ли такое их заключение? Нет; я убежден в обратном. Мы уже видели то, что священная книга Евреев — Библия самая древняя из всех священных книг мира, а так как слова Самого Бога записаны в эту книгу, то есть слова первого обетования Его человеку: «Семя жены сотрет главу змея», — то нет ничего странного, если этот обетование долетело эхом до языческого мира в искаженных звуках и тогда у язычников зародилось понятие и учение о богах, рождающих полубогов от человеческих жен, — возникла мифология. Как темна и дика ни была бы языческая мифология о богах и полубогах, но она все таки содержит в себе долю той светлой истины, что Творец мира восстановит падший род Своих разумных тварей на земле через самоотверженный подвиг воплощенного от Семени Жены Своего Сына. У всех народов мира можно найти сказание об умиряющем насильственной смертью праведнике небесного происхождения, который хочет избавить людей от порабощения злому демону; умирает, восстает от смерти, изгоняет своего противника и восстановляет первый век невинности и счастья. Например, возьмите из греческой мифологии сказание о Прометее, который за похищение священного огня прикован был к вершине горы Кавказа, где злой коршун клевал его сердце. «От такой бедственности не надейся на избавление, — говорит ему Гермес, — раньше, чем явится в качестве искупителя твоей муки бог, готовый для тебя сойти в неисследимые царства ада, в мрачную глубину тартара». Итак, не евангелисты и апостолы почерпнули понятие о Богочеловеке из языческой мифологии, а сами язычники создали свою мифологию из той светлой истины божественного обещания Праведного Семени, которое сохранилось у евреев в неповрежденной чистоте и которая в ветхозаветный времена достигала и до язычников, хотя и в сильно переломленных лучах, проникших в мрачный мир чрез призму преданий веков.

III

Нравственное учете Христа выражено в Его нагорной проповеди, а Его искупительный подвиг имеет своим образцом Голгофский крест. Это вмещается в рамки человеческой природы Приступим теперь к созерцанию дел Иисуса, называемого Христом, чтобы увидеть, действительно ли Он «Бог, Который явился во плоти».

Первое чудо Свое сотворил Иисус на браке в Кане Галилейской, превратив воду в вино. В акте этом мы не видим ни малейшего следа заимствованной, высшей силы, такой, какая была на минуту у Моисея, когда Бог повелел Моисею простереть руку свою над рекою, дабы вода в ней превратилась в кровь.

Если человек отказывается верить в какое либо чудо, то причиною неверия его должно служить следующее: 1) или свидетельство о чуде кажется ему недостаточным и посему он, при всем своем желании, не может ему поверить; или же 2) он не допускает совсем возможности чудес, как противоречие существующим законам природы и в последнем случае, если он последователен себе самому, — он должен отказаться верить и в существование Творца и Правителя вселенной. Если же он верит в бытие Творца и Правителя мира, то почему трудно ему поверить и в отдельный, новый творческий акт Того же высшего Существа, рассчитанный на достижение какой-либо благой цепи в управлении Им Своими разумными тварями? Не является ли такой акт сокращенным и усиленным законом природы, который от начала был предписан Творцом? — Скажу проще. Если Иисус Христос есть Единородный Сын всемогущего Творца, облеченный всяким доверием и полномочием от Него, то можно ли видеть что-либо невероятное в Его чудесах? Он сотворил Свое первое чудо — превратил воду в вино. Разве Отец Его не творит то же самое всегда и постоянно? Или мы не замечаем того, как такое же чудо превращения воды в вино совершается небесным Отцом каждое лето и процесс превращения этого так же таинствен для нас, как и на браке в Кане Галилейской? — Влага впитывается корнем лозы, делается ее соком, бежит в ее ветвях, почках и листьях, переходит в цвет и ее гроздья, греется на солнце и становится кровью винограда. Затем трудом человека виноград выжимается, сок его сливают в сосуды, ставят для брожения в темное место и из бывшей воды выходит доброе вино. Тот, Который творит это чрез средства и второстепенные причины, может вполне обойтись и без них, если Ему будет угодно.

Иисус Христос умножил пять хлебов и на кормил ими пять тысяч человек. Разве Отец Его небесный не делает то же самое каждый год, и процесс такого умножения из малого во многое так же скрыт от нас, как некогда в Вифсаиде? — Ранней весной сеется семя; каждое зерно дает росток, всходит, распускается в стебли, цветет, украшается колосьями, которые наливаются зерном, созревают на солнце и в конце лета одно зерно умножается в целое множество зерен. Затем, трудом человека зерна перемалываются в муку, а из муки получается хлеб на целую зиму. И тут видим мы чудесную творческую силу, которая обусловливает урожай: собирает небесные облака в необходимой мере, ниспосылает дождь в необходимом изобилии, уменьшает солнечный жар атмосферной влагой и дает рост взошедшему злаку и тук наливающемуся зерну. Тот, Который производит умножение хлеба в течении лета, может ускорить процесс такого умножения и превратить малое во многое и в более короткий срок — в один час, если найдет это необходимым Его благая воля.

Иисус Христос объявил Себя «воскресеньем и жизнью» и тотчас воскресил умершего Лазаря. Разве Его Небесный Отец не творит нечто подобное сему чрез установленный Им закон получения жизни? — Два различных пола живут вместе. От брачного сожития их, в таком темном месте, куда никогда не проникал животворящий солнечный луч, независимо от воли и плана второстепенных причин — родителей, зарождается существо, принимает очертание их формы, составляется из плоти, крови, костей, жил, мозгов и кожи, каждый кровеносный сосуд и каждый жизненный нерв распределяется на свое место невидимой, но сильной рукой, по образу и подобию родителей, — и существо вступает законченным в мир. Процесс — чудесный и необъяснимый, но он действителен для нас!... Следует ли после этого считать невероятным, что та всемогущая сила, которая производит зарождение жизни, становится в тупик при ее окончании? Если для нее не было труда произвести человека в мир со всеми его приспособлениями к жизни, то велико ли для нее дело пустить снова в ход вполне оборудованную машину — тело умершего человека, то есть , говоря материалистически, научным языком, ввести снова вышедший кислород отдельной массой, согреть тело и привести в жизненное движение все неразрушенные еще органы чувств?

Мы, держащиеся неуклонно старого Евангелия, твердо верим тому, что «Бог, Который явился во плоти», творил все такие дела не в переносном; а в буквальном смысла слова, и творил их не заимствованной по поручению силой, а собственной силой, которая присуща Его Божеству. Для контраста сопоставим чудеса святых мужей с чудесами Христа и увидим их сходство и разницу.

Пророк Илья воскресил умершего. Но так ли воскресил Илья умершего, как воскрешал умерших Христос? — Нет. Илья простирался над мертвым отроком несколько раз, употреблял сильные слова, энергичные жесты и горячие молитвы. Он не вызывал этим силу из себя, а призывал ее на себя свыше. Из этого видно то, что Илья не был Владыкой жизни и смерти. Иисус Христос же в подобных случаях всегда являл Себя полным Хозяином в жизни и смерти человеков. Например, четырехдневному мертвецу Он повелительно-кратко говорит: «Лазарь, иди вон!» и Лазарь выходит из мертвецкого гроба.

Пророк Елисей исцелил прокаженного Неемана, посоветовав ему окунуться 7 раз в Иордан. Хотя иорданская вода не имела в себе минерального целебного свойства и пророк Елисей мог сделать только одно: помолиться Богу об очищении Неемана от проказы; однако Сирийскому военоначальнику, который привык только приказывать, а не повиноваться, Бог поставил такое условие очищения от проказы, и человек Божий мог только предложить ему такое условие. Елисей не мог сказать Нееману: «я так хочу», ибо целительная сила была в зависимости не от его воли, а от воли Самого Бога. Но Иисус Христос исцелял прокаженных одним только словом. Хотя проказа и неизлечимая болезнь, но Он не прибегал к сильным наружным приемам для того, чтобы низвести на зараженного целительную силу: она безотлучно находилась в Нем. Спокойно и повелительно говорит Он прокаженному: «хочу: очистись!» и прокаженный становится чист телом, как малый ребенок.

Иисус Христос приказывал бурь и морю кратко и властно: «утихни!», «смолкни!» и ветры стихали и волны тотчас смолкали. В таких случаях Его слуги — апостолы не могли самостоятельно поступать так. Во время опасного путешествия в Рим по Средиземному морю ап. Павел не в праве был приказать морю утихнуть, — он мог только успокоить устрашенных карабельщиков словами: «Ангел Бога, Которому принадлежу я и Которому служу, явился мне в эту ночь и сказал: не бойся, Павел!» (Деян. 27:23–24).

Иисус Христос, при исцелении больных, ни чьего имени не призывал Себе на помощь. Даже при воскрешении умершего Лазаря Он не просит помощи от Бога-Отца, а благодарит Его за непрерывное общение и единство цели с Ним — Своим Единородным Сыном. Исцеляя расслабленного человека в Силоамском источнике, находившегося в болезни 38 лег, Иисус Христос от собственного имени просто и кратко приказывает ему: «встань, возьми постель твою и ходи!» (Ин. 5:8), и расслабленный больной получает выздоровление и силу. Не так рабы Христовы. Они могут творить великие дела только великим именем Господа своего. Например, ап. Петр исцелил хромого человека, сидевшую неподвижно у Красных Ворот Храма, сказав ему: «во имя Иucyca Христа Назарея встань и ходи», что хромой тотчас и сделал; а когда собралась огромная толпа, чтобы посмотреть на исцеленного и на исцелителей, Петр сказал ей: «Мужи Израильские! Что дивитесь сему и что смотрите на нас, как будто мы своею силою или благочестием сделали, то, что он ходит?.,, вы, Начальника жизни убили. Сего Бог воскресил из мертвых, чему мы свидетели. И ради веры во имя Его, имя Его укрепило сего». (Деян. 3:6, 12, 14–16).

Итак, чрез непорочное рождение Свое от Девы Давидовского происхождения Иисус Христос есть «Бог, Который явился во плоти» и чрез Свои сверхъестественные чудеса Он «оправдал Себя в Духе». Он выполнил программу Своей миссии: «Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня, благовествовать нищим и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу» (Лк. 4:18). Все Его чудеса, — не говоря уже о чуде Его рождения, — прошли бы бесследно, если бы их цепь не была завершена последним и величайшим чудом — воскресением Его из мертвых. Без личного воскресения Его Самого мы могли бы считать Его, вместе с Ренаном, за того, «выше Которого не было и не будет между человеками» (цитирую Ренана на память), но никак не истинным Богом во плоти. Пророчества ветхого завета остались бы для нас утопией, то есть несбыточной мечтой, а Евангелия — занимательной биографией великой исторической личности. Читая о проповедуемых Им планах Царствия Божия, которое должно обнять весь мир, мы сравнивали бы их с планами покорителей мира: Навуходоносора, Кира, Александра Македонского, Юлия Цезаря, Карла Великого, Наполеона Первого и других великих гениев мира. Слыша о мученической смерти Его, мы проводили бы мысленно параллель между участью Его и участями преобразователей нравов человечества: Сократа, Сенеки, Савонароллы, Иеронима Пражского, Иоанна Гусса, Латимера, Ридли и других чистых мира. Его великие дела возбуждали бы в нас удивление, грандиозность Его плана основать царство добра и правды, восторгала бы нас, а Его насильственная смерть исторгала бы слезы из наших очей и проклятие судьям и палачам из уст наших. В общем все в мире осталось бы без изменения, как и всегда:

Река времен в своем теченье
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей... и только!

Вот, поэтому-то все новейшие отрицатели Божества Христа, в случае крайности, готовы допустить какое угодно Его чудо, как эксперта оккультных (таинственных) наук, только не чудо воскресения Его Самого из мертвых, ибо, допустив последнее, им пришлось бы стать лицом к лицу с «Богом во плоти» и отвечать за многое. Воскресение Христа наложило неизгладимую удостоверительную печать на все пророческие предречения о Нем. Вот их резюме: «Павел, раб Иucyca Христа, призванный Апостол, избранный по благовестию Божию, которое Бог прежде обещал чрез пророков Своих в писаниях святых, о Сыне Своем, который родился от семени Давидова по плоти и открылся Сыном Божьим в силе по Духу Святыни чрез воскресение из мертвых, о Христе Иисус, Господ нашем» (Рим. 1:1–4). Такими словами начинает свое послание Павел, который сначала был жестоким гонителем учеников Иисуса, но, увидев Его три года спустя после Его воскресения, сделался Его пламенным последователем на всю свою жизнь.

На это могут возразить, что у пылких людей переход от одной крайности к другой всегда возможен, и что свидетели воскресения Христа, прежде всего, должны быть свидетелями Его жизни и смерти. Павел был пылок, но постоянен.

Вот свидетельские слова очевидцев.

1) «Благословен Бог и Отец Господа нашего Иucyca Христа, по великой Своей милости возродивший нас воскресением Иисуса Христа из мертвых к упованию живому» (1 Пет. 1:3).

2) «Мы возвестили вам силу и npuшecmвиe Господа нашего Иucyca Христа, не хитросплетенным басням последуя, но бывши очевидцами Его величья. Ибо Он принял от Бога Отца честь и славу... Который воскресил Его из мертвых и дал Ему славу.. Который (то есть Христос), восшедши на небо, пребывает одесную Бога и Кomoрому покорились ангелы, власти и силы» (1 Пет. 1:1–4; 2 Пет. 1:16–17 и 1 Пет. 3:22).

3) «О том, что было от начала, что мы слышали, что видели очами своими, что рассматривали и что осязали руки наши,— о Слове жизни — ибо явилась жизнь и мы видели и свидетельствуем вам и возвещаем вам сию жизнь вечную, которая была у Отца и явилась нам... В тот же первый день недели вечером (то есть в день воскресения Христа), когда двери дома, где собрались ученики Его, были заперты из опасения от Иудеев, пришел Иисус и сталь посреди, и говорит им: мир вам! Сказав это, Он показал им руки и ноги и ребра Свои. Ученики обрадовались, увидевши Господа... Потом говорит Фоме: подай перст свой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим. Фома сказал Ему: Господь Мой и Бог Мой» (1 Ин. 1:1–2; Ин. 20:19–20 и 26–29).

Таковы свидетельства пока двух очевидцев, которых достаточно; но для того, чтобы иметь возможно полнейшее свидетельство, выслушаем показание еще одного очевидца.

4) «Не бойтесь; ибо знаю, что вы ищете Иucyca распятого. Его нет здесь. Он воскрес, как сказал. Пойдите, посмотрите место, где лежал Господь... Когда же шли они возвестить ученикам Его, и се, Иисус встретил их и сказал: радуйтесь! И они, приступив, ухватились за ноги Его и поклонились Ему... Одиннадцать же учеников пошли в Галилею, на гору, куда повелел им Иисус. И увидев, поклонились Ему, а иные усумнились. И приблизившись, Иисус сказал им: дана Мне всякая власть на небе и на земле. Итак, идите, научите ест народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа» (Мф. 28:5, 9 и 16).

Эти свидетельства очевидцев я привел как возможно полней для того, чтобы внимательный слушатель мой мог сверить учение тринадцатого апостола о Христе с показаниями очевидцев, насколько он соглашается с ними. Лучшего согласия желать нельзя. Приведенные свидетельства очевидцев вполне подтверждают смысл взятого нами текста. В них удостоверяется все: Божество Иисуса Христа, Его воскресение, явление Его ангелам и вознесение Его в славу.

Очевидцы жизни, смерти, воскресения и вознесения Иисуса Христа просто и обстоятельно засвидетельствовали нам, как об исторической истине, и за такую истину они оставили все в мире: и тихую семейную жизнь, и житейские дела, и славу мира, и личную безопасность. Прочтите исповеди их в их же письмах к разным насажденным ими общинам и вы увидите, что сами организаторы их были многократно биты в народных собраниях и в отдельных встречах с людьми, терпели гонения и всевозможные лишения: голод, наготу, стужу, терзания, муки и, наконец, умерли в пытках Христа ради. И не это только. Последователи первых свидетелей Христовых в течение трех веков терпели жесточайшие гонения со стороны римской власти, которая всю мощь адской машины, — всю свою железную организацию сосредоточила на одном — истребить ненавистных ей последователей Иисуса Назаретянина. Их терзали, мучили, распинали, топили, сжигали на кострах, отдавали на растерзание зверям и т. п., но все безуспешно. Число мучимых и умирающих так пополнялось в десятеричной пропорции: вместо одного погибшего восставало десять его заместителей, которые, в свою очередь, так же мученически умирали. Чему тут следует удивляться: дикому ли фанатизму, граничащему с помешательством, учеников Иисуса Назаретянина, или полному сумасшествию культурных гонителей их? — Глядя на здравость веры, трезвость ума и святость жизни первых исповедников Христа воскресшего, — учеников Иисуса ни коим образом нельзя считать фанатиками. Прочитайте апологию (то есть защиту христианства) Иустина — философа и мученика, и апологию Тертуллиана, а также и первую церковную историю Евсевия-Памфилия, — лиц, живших в первых веках христианства и вы увидите, что история христианства написана кровью исповедников распятого Христа и воскресшего Господа славы. Может ли похвалиться такой историей какая-нибудь древняя религия? — Нет. Браминизм, Буддизм, Конфуцианство на Востоке и религия древней Эллады на Западе возникли при мирных условиях, как для насадителей, так и для насаждаемых на религиозной почве. История магометанства, правда, написана тоже кровью; но только не кровью исповедников, а кровью противников такой религии. Алкоран проповедовался мечем и Ислам насаждался огнем.

Христианство распространялось не так. Сильные мира сего слагали с себя царственный пурпур, мудрые века сего сбрасывали со своих плеч философскую мантию и бедные этой жизни, обогатившись верой в живого Искупителя и в великое воздаяние на небесах, радовались и веселились, идя рука об руку вместе с теми, которые все свои жизненные преимущества почли за тщету, за сор «ради превосходства познания Христа Иисусах, Господа своего; «чтобы познать Его, а силу воскресения Его, и участие в страданиях Его, собразуясь смерти Его, чтобы достигнуть воскресенья мертвых» (Флп. 3:8, 10–11). Для выполнения такой великой программы они жили безупречной жизнью и умирали безвременной смертью.

Итак, старое Евангелие — все о Христе, распятом и воскресшем — произвело свое действие: влило новую силу в одряхлевшее человечество и заставило пульс его биться небывалой жизнью; верующие в живого Искупителя своим пассивным сопротивлением победили культурный греко-римский мир и христианство стало религией Европы. Вся же победа христиан состояла в вере в Сына Божия, умершего и воскресшего. «Сия есть победа, победившая мир, вера ваша», — говорит апостол Иоанн, видевший Нероновские казни над христианами. «Кто побеждает мир, как не тот, кто верует, что Иисус есть Сын Божий?» (1 Ин. 5:4–5), — спрашивает он.

IV

Теперь выслушаем проповедников нового Евангелия, которые подарили миру «Жизнь Иucyca», написанную в современном духе. Что скажут они относительно воскресения Христа?

Профессор Тюбингенскаго университета Давид Штраус воскресение умершего Иисуса считает плодом воображения и «мечтательным видением» Его учеников. Он называет это басней. Однако басня эта имеет и для самого Штрауса, поучительный смысл. Для Штрауса «Бог явившийся во плоти», это — человечество, которое за свой ум заслуживает название Божества; смерть Богочеловека это — нравственный и культурный упадок рода людского, a воскресение Сына Божия это — культурный и нравственный подъем человечества благодаря возрождению наук и искусств — цивилизация.

Член французской Академии Наук Эрнст Ренан говорит уже не о «мечтательном видении» учеников Иисуса относительно Его воскресения, а об исчезновении тела Иисусова из гроба. Воскресение Иисуса Ренан объясняет довольно просто: женщина, Мария Магдалина с двумя своими подругами похитили тело Иисуса из заваленной огромным камнем пещеры, при военном карауле из римских солдат, которые, к счастью женщин, все до одного заснули и не слышали, как громадная каменная плита отпала с треском от входа в пещеру; не чуяли, как затряслась под ними земля от падения тяжелой плиты (говорю по-Ренановски) и не видели, как слабые женщины унесли из под их носа, военных мужей, бренные остатки казненного. Не правда ли, очень простое объяснение?.. Но кто может удовлетвориться им? — В повествовали о воскресении Иисуса Ренан не находит даже и «поучительной басни Штрауса» для себя, ученого мужа Франции. Такое повествование может пригодиться только для полицейских сыщиков и военных криминалистов.

Великий писатель земли русской Л. Н. Толстой, в сказании Евангелистов о воскресении Христа видит аллегорию (то есть иносказание), изображающую в картинно-сжатом виде несокрушимую живучесть Его учения, которое не только не погибло под ударами неблагоприятной обстановки окружавшей Его жизни, но и широко распространилось после Его смерти, и тем воскресило в уме последователей этого учения светлую Личность Учителя.

Посмотрим теперь, какую нравственную жизнь и какую героическую смерть может преподать такое учение новейших апостолов нового Евангелия.

Здоровый и состоятельный человек, по Евангелию от Штрауса, находит духовное утешение для себя в искусстве: он идет на художественную выставку, в театр, концерт и в другие святилища искусства. Любознательный и досужий человек утоляет свою жажду познания в громадных библиотеках, научных музеях, учебных учреждениях, в физической и химической лабораториях, в астрономической обсерватории и в других храмах науки. Мечтательный человек углубляется в поэзию и эстетику, чтобы хоть на час оторваться от земли и подняться к неизвестному ему царству непрерывного счастья. А те, которые не располагают ни временем, ни средствами для того, чтобы хоть немножко отхлебнуть, хоть снять только пену из чаши благ воскресительной цивилизации, — что с ними? — С ними то, что они пьют опивки и дрожжи из этой воскресительной чаши: потопляют на час свое обездоленное положение, свое горе в бутылке вина, в кабаке, поэтического удовольствия ради, и едут на ночь еще в другое место, эстетического наслаждения ради. В общем же как у первых, так и у последних питомцев цивилизации остается одно: tedium vitae — тоска жизни: пустота и ее бессодержательность. Человек начинает чувствовать, что он прижат лицом к стене: двинуться некуда. И это не ново. Уже прошло около 3000 лет с того времени, как один испытавшей все прелести тогдашней цивилизации — науки, искусства и роскошную жизнь, написал так: «Суета cует, всяческая суета/.. Я предпринял большие дела: построил себе дома, посадил себе виноградники, устроил себе сады и рощи, и насадил в них всякие плодовитые дерева: сделал себе водоемы, для орошения из них рощей, произращающих деревья; приобрел себе слуг и служанок, и домочадцы были у меня; также крупного и мелкого скота было у меня больше, нежели у всех, бывших прежде меня в Иерусалиме; собрал себе серебра и золота и драгоценностей от царей и областей; завел у себя певцов и певиц и услаждения сынов человеческих — разные музыкальные орудия... И вот, все суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем!» (Еккл. 1:2, 4–8 и 11).— Вот вам первая сторона культуры!

Затем, тот же древний ценитель цивилизации: «И предал я, сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость; узнал, что и это — томление духа. Потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь» (Еккл. 1:17–18). Это сказал философ древности. Послушаем, что скажет об этом же мудрец новейшего времени, который, подобно Соломону, также обладал универсальным (то есть обхватывающим всю область жизни) умом. Выпустив в мир свое великое произведение «Фауст» философ и мыслитель Гете говорит: «Басня, написанная мною для кукольной комедии, пронеслась глухим ропотом по моей душе. Я также странствовал по всем отделам знаний и также рано возвратился пресыщенным тщетою науки. И всю жизнь свою, после того, я пытался в разных видах узнать ее действительную стоимость и всегда возвращался неудовлетворенным, скорбя». — Вот вам вторая сторона цивилизации!

Что сказать еще об эстетике: поэзии, музыке и вообще вкусе всего прекрасного?

Эстетика нужна для утомленных однообразностью жизни вообще, и необходима для детей и любимцев цивилизации в особенности; но ее эффект быстро проходит. Если и сама жизнь, при постоянной помощи Божией могла показаться поэту и музыканту седой древности «сном», и ее лета — «звуком», то можно ли ожидать от нее, хотя и облагороженной эстетикой, каких-нибудь осязательных плодов для рода человеческого и для самых заинтересованных ею вне Бога? — Никаких!.. «Не насытится око зрением; не наполнится ухо слушанием» (Еккл. 1:8, также см. Пс. 89).

Это — третья и последняя положительная сторона цивилизации; об отрицательной же четвертой ее стороне, сделавшейся уделом ее пасынков, древний пессимистический философ опять-таки с опытностью эксперта выражается так: «Сказал я в сердце моем: дай испытаю я тебя веселием, и насладись добром: но и это — суета!.. Вздумал я в сердце моем услаждать вином тело мое... не возбранял сердцу моему никакого веселия... и вот, все суета и томление духа» (Еккл. 2:1–3 и 11).

Вот вам четыре стороны цивилизации, которая, по заключению Штрауса, должна воскресить Богочеловека — род людской силой возрождения наук и искусства.

Мы видим противоположное. Почитайте русские и иностранные газеты, и о какой варварской жестокости, о каком скотском плотоугодии не прочтете вы?!... По Штраусу и Ренану, может быть это и хорошо. Но ведь, как бедняки, так и богатые, как знатные, так и ученые в торжественный час смерти не удовлетворяются евангелиями Штрауса и Ренана, хотя и жили по ним во всю ширь; им требуется другое Евангелие, которое утешило бы умирающего не Штраусовским воскресением рода человеческого чрез цивилизацию, не Ренановским самодовольством, не идеализмом Гегеля и не материализмом Фейербаха и Бюхнера, — но словами, опять-таки старого Евангелия, настолько горячими, что они и в час умирания способны не только дать надежду на будущее, но и поддержать и продлить жизненную теплоту в окоченевшем теле умирающего, — и слова эти таковы: «Слушающий слово Мое и верующий в пославшего Меня имеет жизнь вечную; и на суд не приходит... Я есмь воскресение и жизнь: верующий в Меня, если и умрет, оживет... Я воскрешу его в последний день» (Ин. 5:24; 11:25; 6:24).

Л. Н. Толстой всю силу Евангелия видит не в богочеловеческой Личности Христа, а в Его божественном учении. Нагорную проповедь Христа Толстой называет божественно-нравственным учешем Иисуса, которое дает Ему право называться Сыном Божьим par excellence (по преимуществу).

Разберемся в этом положении Л. Н. Толстого.

Если нагорная проповедь Иисуса дает Ему право назваться Сыном Божьим, то какими словами она начинается?

1) Она начинается словами: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное». Какое «небесное» царство мог обещать Тот, который сам родился на земле и только для одной земли?

2) «Блаженны плачущие, ибо они утешатся». Какое утешение мог Он дать плачущим, когда всю жизнь Он Сам был «Мужем скорбей» и умер еще на мучительном кресте?

3) «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю». Какую землю Он еще обещает, когда Ему Самому негде было голову преклонить? Не аграрный же вопрос имел Он в виду!

4) «Блаженны алчущие и жаждущие правды; ибо они насытятся». Какой правды, или праведности надо еще алкать и жаждать, когда она давно известна всем: «чего себе не желаешь, другому не делай».

5) «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут». Какое еще помилование и от кого, когда они, милуя других, милуют себя самих?

6) «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят». Неужели в этой жизни все «чистые сердцем» видят Бога? Не сказано ли одним из чистых сердцем то, что Бог «обитает в неприступном свете, Которого никто из человеков не видел и видать не может», пока будет находиться в смертном теле? (1 Тим. 6:16). Следовательно, блаженство видения Бога выше земли и вне тела смерти.

7) «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими». Когда нарекутся и что пользы от такого сыновьего звания, если не будет вечного воздаяния?

8) «Блаженны изгнанные за правду; ибо их есть Царство Небесное». Опять обещание Небесного Царства тем, которые на земле были земными и ушли в землю!

«Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать, и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь; ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас» (Мф. 5:3–12).

Какая тут может быть радость, какое веселье, когда сами небеса — пустое пространство, и сама участь пророков — участь всех поверженных в прах, если ограничивается только все этой жизнью?!

Вот какие вопросы неминуемо должны возникнуть в душе читающего богословские произведения Л. Н. Толстого, если только у самого читающего есть хотя сколько-нибудь самостоятельного религиозного мышления.

В заключение этой моей статьи ставлю вопрос:

Кому теперь верить?

Пророкам ли, которые предвозвещали пришествие в мир Яхве во плоти и торжество Его над всеми врагами, за что их поносили и гнали; очевидцам ли пришедшего Бога во плоти, которые «видели славу Его, славу как единородного от Отца» при жизни Его, а после страданий и смерти «ели и пили с Ним по вoскресении Его», свидетельствовали об этом, ходя по чуждым им народам и ради святой истины «не возлюбили души своей даже до смерти» (Ин. 1:14; Деян. 10:41; Откр. 12:11); или будем верить таким жизнеописателям Иисуса, которые посмотрели на Него на расстоянии 18 веков сквозь темные очки скептицизма (сомнения) и осязали Его щупальцами отрицательного критицизма, а в уютных кабинетах своих написали книги о Нем не в Его пользу, а в свою личную пользу?

Нам достоверно известно, что все очевидцы жизни, смерти и воскресения Иисуса Христа за свидетельство свое об этих фактах всю жизнь терпели озлобление от мира и умерли насильственною смертью от него, за исключением одного лишь апостола Иоанна. Апостол Петр, имевший своим секретарем Евангелиста Марка, умер пригвожденным на кресте вниз головой, апостол Павел, имевший своим спутником Евангелиста Луку, сложил свою голову на плахе, а апостол Иоанн сослан был на необитаемый остров Патмос и все за одно: «за слово Божие и за свидетельство Иucyca Христа» (Откр. 1:9). Мы знаем также и то, что умозрители позднейших времен получали славу и честь от мира за написание «Жизни Иисуса» в современном духе отрицания, выручали массу денег чрез издательские фирмы за продажу своей книги и умерли на мягких постелях, окруженные врачами и своими близкими. Профессор Давид Штраус умер в Людвигсбурге, где и родился. Ученый Эрнст Ренан умер почетным членом Французской Академии Наук в Париже. Оба они написали по книге «Жизнь Иucyca». Великий писатель и религиозный мыслитель Лев Николаевич Толстой мирно доживает годы свои в своем родовом гнезде, в Ясной Поляне. Он написал книгу «Воскресение» (не воскресение Христа, а обращение князя Нехлюдова). Говорю это не в их осуждение, ибо условия распространения великих идей изменилось к лучшему, как для самих их авторов, так и для их распространителей. Но тут позвольте мне предложить еще один и последний вопрос: если бы проповедники нового Евангелия — «Жизнь Иucyca» и свидетель «современного воскресения», жили при таких условиях, при каких жили проповедники старого Евангелия, то пожелали бы они за свое «благовестие» пройти через горнило кровавых испытаний? Думаю, что нет. И наоборот: если бы первые благовестники старого Евангелия восстали в наше время и начали проповедовать благую весть о божественной жизни, искупительной смерти и оправдательном воскресении Сына Божия с такой здравой серьезностью и с таким горячим самоотвержением, как и тогда, — то могли ли бы они отразить стрелы современного неверия? — Не сомневаюсь, что да. Поэтому не будем увлекаться «всяким ветром учения», дующим на нас с разных сторон, а будем неуклонно держаться за то, что передано нам многими веками, что засвидетельствовано нам безупречною жизнью первых братьев наших по вере, что запечатлено для нас смертью множества мучеников, что подтвердят нам ныне своим личным опытом те, которые, «веруя в Сына Божия, имеют жизнь вечную» (1 Ин. 5:13) и что, в конце всего, — как я верю — язык всякого коленопреклоненного человека исповедует добровольно и невольно то, «что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца» (Флп. 2:11), в оправдание написанных слов: «Бог явился во плоти, оправдал Себя в Духе, показал Себя ангелам, проповедан в народах, принят верою в мире, вознесся в славе».

Журнал „Баптист” № 7–11 за 1909 г.