Со Христом и в тюрьме свобода И. Я. Антонов

Все свободное от работы время я употреблял для труда духовного в поместной церкви области и в стране нашей. Духовного труда было очень много, а работа в психбольнице очень тормозила его, да еще постоянная слежка со стороны властей. Наши собрания очень часто посещали представители власти с милицией и дружинниками. Иногда бесчинствовали, кричали, прерывали собрания и часто переписывали присутствующих, а потом через административную комиссию штрафовали по 50 рублей хозяина дома, служителей, проповедников и многих рядовых членов, хотя по постановлению Верховного Совета должны были наказывать только служителей и хозяев дома. Кроме того, должны удерживать штраф до половины пенсии или зарплаты, а они удерживали 50 рублей сразу, и потому наш диакон, Николай Алексеевич Кот, и подобные ему, почти не получали пенсии и зарплаты. В таких обстоятельствах им на пропитание выделяли верующие из своих средств. Кроме того, представители власти старались отбирать Библии, Евангелии, сборники духовных песен и другую литературу, которую верующие старались спрятать, особенно после следующего события.
В воскресенье утром во время собрания в селе пришел участковый с дружинниками и попросил показать литературу для проверки, клятвенно обещал возвратить. Некоторые поверили и отдали, а некоторые не стали давать, так он выхватил у брата из рук Библию, а брат забрал у него и убежал. Несмотря на просьбы возвратить литературу, ее не возвратили, и участковый оказался обманщиком. В следующий раз в собрание пришел следователь с милицией и просил проповедующего брата дать ему в руки Библию для проверки: где она издана. Брат, не выпуская книгу из рук, открыл первую страницу и показал, сказав: "В руки я не хочу вам дать, потому что вы обманываете и забираете, вспомните о коварном поступке участкового!" Проверяющий поклялся партийным словом, что посмотрит и тут же возвратит. Брат помолился и дал Библию ему в руки. Он посмотрел, что её издано в Москве, и тут же возвратил, сказав, что исполнил обещанное слово.
Во время собрания у Погореловых приехала милиция, не выпускали никого из дома до тех пор, пока не записали фамилий. Хозяйка вышла из дома, к ней подошел милиционер, в страхе прося, чтобы верующие его не проклинали, и обещал больше не приезжать разгонять собрания. Она ответила, что верующие никого не проклинают, а благословляют. Действительно, он больше и не приезжал.
Более двух часов верующие пели, молились, беседовали, но милиция не выпускала. Тогда подошел неверующий муж одной из сестер, инвалид войны, с костылем, открыл дверь, а на милиционеров махнул костылем и громко сказал, чтобы верующие выходили. Милиционеры выскочили во двор со словами: "Вот так верующий", на что хозяйка ответила, что он неверующий, инвалид войны. И верующие вышли непереписанными.
Нередко собрания проходили в селах, куда нужно было от автобусной остановки идти пешком 2-3 км, и у детей Божьих была ревность и сила вместе с малыми детьми и старцами не оставлять собрания. Особенно много трудностей было осенью, в темные, дождливые времена. Хочется отметить одного больного старца, Федора Ефтеевича, очень добродетельного и, несмотря на больные ноги, всегда он посещал собрания, никогда не оставался на ночлег, а добирался в свое село ночью пешком. Покаялись две его дочери и стали членами церкви, были очень добродетельными по примеру отца. Но когда были у него собрания, то верующие успевали уходить непереписанными до приезда милиции, а когда спрашивали у него власти, кто же старший у верующих, то он, улыбаясь, называл обоих служителей. В беседе с ним увещевали его, что своей простотой он предает братьев, а он, улыбаясь, говорил: "Да какой же я предатель? Я ведь очень люблю вас". Тогда мы отвечал: "Святая простота".
Несмотря на гонения, души каялись, и каждый год присоединялись к церкви через водное крещение и молодые, и пожилые. Молодые вступали в семейный союз. А власти всегда старались не допустить молодежь и служителей на бракосочетание под предлогом карантина на ящур (болезнь животных), и ставили на дорогах милицейские посты. Заглушали наше пение мирской музыкой через громкоговорители на подогнанных машинах, а служителей старались увозить в милицию. Так, например, в Знаменке накануне бракосочетания приехали представители власти и заявили родителям и молодым, что не дадут провести бракосочетания, разгонят. Мы накануне заехали к ним, а они в переживаниях и слезах от такого заявления. Мы вместе прочитали Слово Божие и горячо, сердечно попросили у Бога помощи, защиты и благословения. Семья ободрилась упованием и надеждою на Бога. На следующий день, в воскресенье, несмотря на противодействия милиции, верующие начали во дворе собрание и бракосочетание. Приехало несколько человек милиции, им предложили места для слушания, и они не бесчинствовали, а побыли около часа и, напившись компота, уехали. Когда закончилось бракосочетание, то сочитывающий брат решил в сопровождении сестры уехать домой, в Кировоград. Пройдя от дома 50-60 метров, он услышал окрик пожилой сестры, которая подошла и сказала, чтобы вернулся назад, так как стоящие недалеко двое в гражданской одежде дали указание при выходе со двора забрать его на дороге. Мы вернулись, и мне указали на женщину, которая за всеми следит, все записывает. Тогда брат-хозяин предложил ее отвлечь разговорами, а мы с ним через соседский огород незаметно вышли и прошли мимо милицейских постов на углах улиц. Когда женщина увидела, что меня нет, то тут же сообщила начальникам в гражданской одежде, которые вызвали милицию и обыскали дом, сарай и даже помещения для скота. Вечером друзья благодарили Бога, который послал сочитывающему брату и мне защиту и благословения.
Следующее бракосочетание совершал брат-служитель из Черкасской области, которого тоже на глазах властей удалось посадить на электричку, а милиция приехала в дом, где был сопровождающий брат, обыскали весь дом и не нашли его. В селе Капитановке брата-служителя накануне бракосочетания забрали в милицию на дороге, вызвали работников КГБ, сделали обыск и через часа три отпустили со словами: "Если завтра будешь на браке, то заберем и посадим в тюрьму". Друзьям, чтобы пройти во двор, где должно быть бракосочетание, пришлось полями, огородами обходить милицию. Когда началось служение, то приехали в гражданском работники КГБ, дружинники и участковый, которые порывались прервать собрание, но Бог не допустил, а во время обеда брату-служителю с женой удалось незамеченными перейти в другую хату и не быть захваченными властями. А земляка, служителя из Киева, забрали тоже на дороге, на территории сахарного завода угрожали и побили, но когда донесли верующим, что брата забрали, то, помолившись, все верующие во главе с женихом и невестой оставив обед, пошли по селу, тогда брата отпустили.

Чтобы во всех гонениях и обольщениях народ Божий мог оставаться Богу верным, духовный центр-Совет церквей-призывал народ Божий к постам и молитвам "чтобы смириться нам пред ли-цем Бога нашего, просить у Него благополучного пути для себя и для детей наших и для всего имущества нашего. Итак мы постились и просили Бога нашего о сем; и Он услышал нас" (Ездра 8:21,23). А для ходатайства перед правителями, особенно за узников, был организован Совет родственников узников (близкие которых были осуждены и находились в лагерях). Служителя Совета церквей разъясняли волю Божию в посланиях, братских листках, журнале "Вестник спасения", переименованый в "Вестник истины", подкрепляли личным примером. За это сильно преследовали и тех, и других, так как открывались злые дела перед всем миром. Христос сказал ученикам: "Вас мир не может ненавидеть, а Меня ненавидит, потому что Я свидетельствую о нем, что дела его злы" (Иоанна 7:7). Многие плотские верующие осуждали Совет церквей и СРУ, говоря: "Вы только раздражаете своими письмами и навлекаете на народ Божий гонения". Но духовные люди понимали, что таким путем придет победа. Реформатор Неемия открывал все недобрые замыслы неприятелей, и "когда услышали неприятели наши, что нам известно намерение их, тогда разорил Бог замысел их, и все мы возвратились к стене, каждый на свою работу" (Неемия 4:15). Я вспоминаю случай из своего детства. Когда я в сердце положил намерение сделать какую-то проказу недобрую, то мама обычно во время обеда говорила: "Я вижу и понимаю, что ты замыслил". Почти всегда она открывала мои замыслы, и я уже не делал того. Когда в Крыму братьев привезли к прокурору на санкцию для ареста, то один другому сказал: "Ты посмотри, каких-то несколько женщин (СРУ) позорят нас на весь мир, и мы с ними ничего не можем сделать". Да, когда с нами Бог, Которому дана всякая власть на небе и на земле, то не может мир ничего сделать. Все старания атеистов вместе с работниками ВСЕХБ письмами, выступлениями по радио и личными посещениями рассеялись, как туман при восходе солнца, и их ложь обнаруживалась перед всем миром. Верующие из городов и сел, СЦ и СРУ много писали заявлений, ходатайств в правительство, которое эти ходатайства направляли на места, чтобы к ним принимались репрессивные меры. Так на одно из наших ходатайств в Москву, где в заголовке было написано: "Итак, вразумитесь, цари, научитесь, судьи земли!" (Пс.2:10), местные власти кричали, возмущались, угрожали: "Видите, чего вы хотите, чтоб вразумились правители, никогда не будет этого". Тогда верующие решили поехать в Москву большой делегацией в ЦК КПСС для личной встречи. Как во времена Есфири: когда народ Израильский был приговорен к уничтожению, она сказала Мардохею: "Пойди, собери всех Иудеев, находящихся в Сузах, и поститесь ради меня, и не ешьте, и не пейте три дня, ни днем, ни ночью, и я со служанками моими буду так же поститься и потом пойду к царю, хотя это против закона, и если погибнуть, погибну" (Есфирь 4:16). Делегация в количестве 450 человек была силами атеистов насильно (с побоями) погружена в автобусы и отвезена в Лефортовскую тюрьму. Там работники КГБ с атеистами провели работу с угрозами и кого-то отправили в тюрьмы и лагеря, а других развезли под наблюдение властей по местам. Приехали и наши два брата, диакон - регент Коток А.И. и проповедник. Первый остался верным Господу и сейчас совершает служение, имея 8 детей, из которых пять уже члены церкви, а меньшие воспитаны в учении и наставлении Господнем. А проповедник, исполненный страха перед страданиями, на ближайшем же членском собрании заявил об уходе из гонимого братства в регистрированную общину, чтобы "открывать глаза на истину". Такое же заявление сделали его родственники и некоторые другие (всего 14 человек). Мы им с любовью сказали: "Вы скажите правду: из-за страха перед страданиями вы уходите и соединяетесь с грехом, "не вы будете открывать истину, а у вас самих закроет грех глаза на истину". Они задали вопрос: "Кем вы будете считать нас?" Служитель ответил и верующие одобрили: "Димас оставил меня, возлюбив нынешний век" (2 Тимофея 4:10). Мы скорбим и плачем о вас". Еще §ыл задан вопрос: "А будете ли приветствовать нас?" На который ответили: "Трех проповедников приветствовать никто не будет, а рядовых - на совесть каждого члена". В регистрированном собрании их приняли, власти были очень довольны и рады, поставили их пресвитерами и потом старшим одного из них. Они после раскаивались устами, но силы не было возвратиться в гонимое братство. Атеисты усилили гонения на верующих, предлагая регистрироваться автономно, чтобы сделать разделение, так как их девиз: "Дели и властвуй", а Христос молился: "Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, - да уверует мир, что Ты послал Меня" (Иоанна 17:21). Некоторые братья-служителя Харькова, Киева, Ростова, Хар-цызска, Риги из-за страха перед страданиями вступали тайно на переговоры с атеистами об автономной регистрации, то есть не под руководством ВСЕХБ, ни СЦ. Таковых власти переставали гнать, разрешали построить молитвенные дома, получать литературу, даже благовествовать, но, сойдя с узкого Господнего пути, они пошли на переговоры с работниками ВСЕХБ и в духе соединились с ними, потеряв силу Духа Святого. Когда я освободился из уз, то Ростовские автономные верующие прислали очень лестное письмо, приглашая посетить их собрания, восхваляя ту свободу, которую они якобы получили. Письмом я категорично отказался ехать к ним и, указав на путь отступления от Бога, закончил словами:

"Нет, лучше с бурей силы мерить,
Последний миг борьбе отдать,
Чем выбраться на тихий берег
И раны горестно считать".

В последующих встречах с таковыми служителями мы всегда слышали жалобы, что с ними поступили несправедливо, вместо того, чтобы искренне покаяться в своих грехах.

Духовного труда было много, а работа в психбольнице отнимала много времени и сил. Проработав один год, я решил в 1973 году оставить медпрактику и все время и силы отдать духовной работе. Постоянная слежка со стороны властей и соседей, клевета и поношение со стороны регистрированных, вызовы на административные комиссии для штрафов, а также вызовы в милицию для устройства на работу и тому подобное нужно было отражать верою в Господа. Поездки по городам и селам, а дома - приезд друзей с различными вопросами по устройству церквей требовали напряжения, духовных и телесных сил. Жена Лина была доброй помощницей во всех обстоятельствах. Домашние дела, воспитание детей, работа на производстве, обслуживание моей старенькой, 90-летней, мамы Анисьи Ивановны, посещение собраний и прием гостей - все это делала она с любовью и приветливой улыбкой кроткого и молчаливого духа.
Однажды моя мама начала просить, чтобы я повез ее на родину, в Липно, чтобы перед смертью она могла проститься со всеми. Я пытался ее отговорить от трудной дороги. А Лина мне сказала, чтобы я повез ее, иначе старушка будет огорчаться, возможно, и обижаться (меньше на меня, а больше на нее как на невестку). В дороге дальней, с четырьмя пересадками, мне пришлось нести мать на руках, искать автотранспорт, просить иногда помощи у людей. Побыв в радостном настроении духа, с теми же трудностями возвратились мы в Кировоград. Она очень благодарила нас за исполнение ее желаний. При этом я вспоминал, что эмигранты многие желали умирать на своей родине. Летом, во время школьных каникул, я взял с собою сына Павлика, и мы поездили по церквям Украины и Кавказа. В Харькове он заболел, температура поднялась до 40°-41°, и медикаменты ничего не помогали. Сестры отвезли его домой в Кировоград, а там положили в больницу, но лечение не помогало, жизнь угасала. Какое переживание было для Лины, девочек и друзей! Но вот молодежь и друзья в скорби этой воззвали к Небесному Врачу в посте и молитве, и моментально горячка сына оставила, его выписали здоровым из больницы. Слава, слава Ему. Периодически заезжал я домой на 1-2 дня, чтобы сделать мужскую работу по хозяйству. Приехал ко мне отлученный и предложил мне деньги, от которых я отказался. Тогда он попросил, чтобы я передал средства на семьи узников. Я предложил ему отдать их в своей церкви. На это он ответил, что церковь не принимает, и уговорил меня передать нуждающим. Я решил передать, сказав что никакой помощи о снятии с него церковного наказания я не буду оказывать. Деньги я передал, а он через несколько месяцев, понимая, что наказание не снимают с него, начал требовать деньги назад, с угрозой избить меня, если не верну. Я пообещал вернуть ему при условии решения на то братьев, назначив определенный срок. Не дождавшись срока, он приехал с двумя хулиганами, приступая избить меня. Но меня избить Бог не допустил, а сестру Лины он ударил по лицу и скрылись. В назначенный мною срок он снова приехал, и я возвратил ему деньги. Принимая, он спросил: "Ты понимаешь, почему я так поступил?" Я ответил: "Понимаю, что у отлученных мне не нужно ничего брать, да и не походатайствовал я о снятии наказания". Он попросил от меня пожелания, на что я ответил: "Все прощаю тебе, хочу чтобы Бог помог искренне покаяться и в небе встретиться в Царствии Небесном". Позднее я узнал, что он отлученным и умер.
В Донецкой области я встречал еще одну отлученную, которая рассказала следующее. В материальных затруднениях она попросила Бога помочь ей выиграть на облигацию и половину отдать верующим. В первый же тираж облигация ее выиграла, но решила она отдать 10%, а не половину. А в следующей газете было объявление, что ее номер был ошибочным, и она ничего не получила. Я ей ответил: "Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет" (Галатам 6:7). Однажды, заехав домой, я сел завтракать. Приехал участковый и увез меня в милицию, где целый день меня начальник милиции и работник КГБ уговаривали устраиваться на работу и зарегистрироваться. А поздно вечером отвезли еще и к председателю Горисполкома. Взяв подписку об устройстве на работу, отпустили домой. Домашние уже считали, что меня посадили в тюрьму. Возблагодарили мы Господа в сердечных молитвах. В пятницу, по обыкновению, пребывали в посте и молитвах. Собрание было у нас в домике, очень тесно, но радостно.
С сестрой Диной пришел пьяный мужчина. Когда начали молиться, он вскрикнул: "Громче молитесь, я не слышу". То же повторил, когда брат тихо проповедовал. В конце собрания протрезвел и попросил прощения. Мы простили и просили приходить трезвым. Он посетил три собрания, а затем сказал, что у нас очень хорошо, но его жена, когда узнала, что он к нам ходит, сказала: "Если ты будешь ходить к верующим, то я забираю детей и ухожу от тебя". Поэтому он решил оставить наши собрания.
Большой радостью для нашей церкви и семьи было водное крещение шести душ, в числе которых были и две наши 17-летние дочери, Верочка и Надечка. Павлик вступил в завет с Господом раньше. Крещение было в водоеме около завода. Никто из атеистов не помешал в крещении, возложении рук, преломлении хлеба и поздравлении. Дочки с мамой Линой стали хористками, а также и Павлик. Я очень радовался, хотя сам не имею ни голоса, ни слуха. Павлика в школе очень много оскорблял классный руководитель: и занижал оценки, вызывал возмущение у учеников класса. А работник КГБ в одной из встреч высказал опасение, что дети будут ненавидеть советскую власть за преследования родителей. На это я сказал, что хвалить не будут, но и ненавидеть не будут, так как они христиане. Вспомнился при этом мне рассказ заключенного десятника. Когда он был молодой, хотел пойти в ЧК-ОГПУ работать, так как там давали очень хорошую форму одежды, оружие и много льгот. Но вот его товарищ пошел арестовывать дочерей помещика, которых застал лежащими в постели. Одна из них попросила, чтобы он отвернулся и дал ей возможность одеть халат. Когда он отвернулся, она ударила его по голове графином с водою и убила на смерть. Девушек после расстреляли, а на него напал страх, и он не захотел ни льгот, ни форменной красивой одежды. В 1943 году я был в запасном полку г. Мурома, в который из лагерей привезли 240 человек заключенных, суд освободил их из лагеря с условием, что они искупили вину перед родиной кровью и страданиями на фронте, воюя против немцев. После подготовки их отправили под Ржев в штрафной батальон. Один из раненых сообщил письмом о том, что из 240 человек осталось в живых около 20 раненых, а все остальные были убиты. С них сняли судимости и наградили орденами. Вот так искупили вину перед народом. А Бог, чтобы искупить людей от рабства греха, послал Единородного Сына Иисуса Христа на Голгофский крест, где пролил Господь Кровь Свою. Такова Божья любовь к людям. Выполняя обещанное, устроился я работать на стройку. Проработав там несколько месяцев, оставил работу, несмотря на угрозы милиции и работников КГБ, и снова все время и силы посвятил духовному труду.

Служителя СЦ периодически встречались на общениях, чтобы вместе порадоваться, помолиться, ободриться, порассуждать о многих насущных вопросах братства и отдельных церквей. На такие общения собирались братья не в полном составе, в Кишиневе в частном доме, так как многие другие отбывали сроки в лагерях и тюрьмах, а некоторые в психиатрических больницах. Как мы не старались собраться незамеченными от "их всевидящего глаза, от их всеслышащих ушей", но часто не удавалось этого. Соседи дежурили день и ночь, служба подслушивания, специальные осведомители и наблюдатели. Не успели еще все братья собраться, как к дому подъехали несколько машин милиции с работниками КГБ, окружили дом, пытались войти в дом, но хозяйка дома, сестра Валя, стала в дверях и, не разрешая войти вовнутрь спросила: "Что вам нужно?" Милиция ответила: "Проверить домовую книгу." Она тогда кричит мужу: "Вася, подай домовую книгу". Понимая, что этот обман не прошел, сотрудник КГБ силою оттащил сестру от дверей и забежав в дом, бледные, раздраженные, с гневом и криком начали отбирать они у присутствующих паспорта. Оставив охрану, полковник милиции и сотрудник КГБ уехали в органы, по-видимому, для выяснения, что с нами делать? Гостеприимная хозяйка предложила обед, ожидая нашего ареста и отправки в КПЗ. Попросив благословения на пищу мы начали кушать, предложив и офицерам милиции принять участие с нами в трапезе. Они отказались. Примерно через час вернулись к нам забравшие паспорта и в штатском с гневом сказал: "Мы голодные, как свиньи, бегаем, ездим, а вот они сидят и кушают себе спокойно". Мы любезно и им предложили пищу, но они отказались. Так как среди нас не было тех, которые не жили дома, то есть на нелегальном положении, то отдали паспорта и, к удивлению нашему, без обыска сумок и карманов отпустили с условием, что мы в течение часа уедем из Кишинева. Два брата, которые были на нелегальном положении, подъехали к дому, когда милиция была возле дома, и проехали мимо. Сотрудник КГБ очень раздраженно выкрикнул: "Их надо в автобус всех посадить и увезти, а то они сейчас перейдут в другой дом и будут продолжать нелегальное сборище". Но мы вышли и переехали в другой город (в Одессу) со всеми мерами предосторожности, где провели совещание без вмешательства властей. Но по приезду домой меня вызвал председатель Райисполкома на беседу с допросом, запретом, угрозами. А затем и оштрафовали на 50 рублей. На комиссии один из старых ее членов высказал опасение об особой нашей вредности, что если многие уверуют, то это будет на пользу врагам.
А мне вспомнилось высказывание Совета первосвященников и фарисеев о Христе: "Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут Римляне и овладеют местом нашим и народом" (Иоанна 11:48). Или как нашему брату-служителю следователь высказывал: "Мы не знаем что с вами делать! Гоним вас - вы укрепляетесь, даем вам свободу - вы умножаетесь". Как реально отображают подобное высказывание слова христианского гимна:

Непобедимое нам дано знамя,
Среди гонений его вознесем.
Бог нас в удел приобрел Себе вечный
И нам победу дарует Христом.
Бог даровал нам державную силу
Ею Спаситель врага победил
Ею Он в нас совершает победу,
Именем вечного Господа сил.

Подобные общения служителей церквей, областных, межобластных объединений проходили летом в лесах, посадках, дачах и, как правило, ночью. Приходилось иногда менять назначенные места общений, чтобы укрыться от разгона атеистов.
Так под Киевом на полуострове собрались братья на ночь, и не прошло часа, как хозяин сообщил, что едет несколько милицейских машин. Помолившись, все ушли из дома и целую ночь провели в садах, лесах, а на другой день собрались в доме брата и провели общение, после которого брата из Ленинграда, Владимира, арестовали в Киеве и осудили. Милиция, не застав в доме никого, кроме хозяев, поискала с фонарями вокруг дома и уехала обратно. В Прибалтике собрались вечером мы на совещание, приехал брат-немец и говорит: "Братья, срочно уходите отсюда, так как к нам приехала милиция, сейчас будет у вас". Мы помолились и быстро перешли в другой дом. Да, действительно, через 10 минут туда приехала милиция. А на следующий день в дом, где мы были собраны, пришел к хозяину "агроном", чтобы обмерить огород /дело было глубокой осенью/. Это показалось очень подозрительно, тем более, что у других соседей не делали обмеров. Он обмерял больше часа, а мы молчали, так как считали, что он с подслушивателем. Совещание прошло под охраной Божией. Мне нужно было уехать немного раньше на братское совещание в другой город. Брат Николай согласился легковой машиной отвезти в Ригу. Проехав 40 км, говорит он мне: "За нами следует черная волга с двумя мужчинами, не обгоняет и не отстает. Что делать?" Я кратко помолился и сказал, что я на нелегальном положении и, если задержат, то, наверное, посадят в тюрьму: "Ты что-то можешь сделать?" Он решил, что до Риги он может "оторваться" от них на 1-2 км, чтобы я мог быстро скрыться от преследователей. Проехав немного, он мне говорит, что у него появились изменения в плане действий. Сейчас будет поворот направо и наверх: "Я не включу поворот, они проскочат мимо нас и, поскольку одностороннее движение, то пока развернуться, мы от них уедем на какое-то расстояние". Он так и сделал, мы поднимаемся на мост, а они затормозили машину, выскочили и смотрят на нас. Затем быстро вскочили и начали разворачиваться, а мы уехали. Но Николай мне сказал, что он, не доезжая ГАИ, высадит меня, чтобы я добирался до железнодородного вокзала городским транспортом, так как могут передать в ГАИ о нас. Сказал также мне номер черной волги. И вот уже, когда я ехал автобусом к вокзалу и смотрел в окно, эта волга обогнала нас. На вокзале я купил билет с предосторожностью и благополучно уехал. Так Бог сохранил и всех братьев. Слава Ему за охрану по молитвам народа Божия.
Однажды после посещения друзей в Кишиневе мы с Михаилом Ивановичем Хоревым должны были ехать в Одессу на членское собрание. Ночью мне в сновидении было предупреждение о том, что будет смертельная опасность. Утром я рассказал об этом, и мы просили Господа избавить от беды. Билетов на автобус не смогли купить, так как все были проданы. Это был праздничный день - 8 марта. Михаил Иванович нашел частную машину за недорогую плату. Ехали муж с женою в Одессу и согласились подвезти нас. Впереди, навстречу, шла грузовая машина, и вдруг из-за нее вылетели "Жигули". Они мчались на нас. Я только успел сказать: "Господи!", закрыл глаза и приготовился к смерти. Ангел Божий умудрил нашего шофера вырулить из под Жигулей навстречу грузовику, и когда те проехали, то метра за 2-3 от едущего навстречу грузовика свернул направо. Машина от резкого поворота стала на два колеса, и мы чудом не перевернулись. Шофер затормозил, упал на руль с возгласом: "О! Господи!" А мы поблагодарили Бога за то, что избавил нас от смертельной опасности.
Хочу предупредить некоторых верующих о неправильном понимании того, что если Бог сказал об опасности, то так и будет. Нет, Бог предупреждает, и если мы изменим свое состояние и будем просить Его об избавлении, то Бог может все изменить. Об этом сказано в 18 главе пр. Иеремии. Так, например, было с Ниневией или Езеки-ем (Исайи 38 глава), которого Он избавил от смерти. Еще среди некоторых верующих существует неправильное понятие о сновидениях, что им не надо верить, так как пятидесятники часто основываются на сновидениях, даже не читают Слово Божие. Да, это заблуждение, или, как в 23 главе пророка Иеремии написано о пророках ложных снов, говорящих: "мне снилось, мне снилось". Или еще в книге Екклесиаста 5:6 написано: "Ибо во множестве сновидений, как и во множестве слов, много суеты, но ты бойся Бога". А вот у Иова 33:14-18 написано, что Бог говорит "во сне, в ночном видении". Поэтому нужно иметь мудрость и различать. Некоторые ссылаются на то, что это сказано в Ветхом Завете. А в Новом Завете читаем Деяния Апостолов 2:17: "И юноши ваши будут видеть видения, и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут". Иосиф, Анания, Петр, Павел, Корнилий и другие. Особенно часто говорит Бог в сновидениях, когда нет Слова Божия - в лагерях, тюрьмах, больницах, и т.п. Мне в лагерях многое говорилось через сновидения, и даже снились "вещие сны": в сновидении вижу то, что потом приходится видеть в действительности.
В Киеве летом в лесу было назначено молодежное общение Украины. Когда молодежь села в электричку, то перед отправлением машинист объявил, что остановки не будет там, где назначено молодежное. Это было объявлено для того, чтобы смутить верующих. Братья решили, что если не остановят поезд, будем срывать стоп-краны. В каждом тамбуре находились милиционеры в форме и люди "в штатском". По радио было объявлено, что во время движения запрещено петь, громко разговаривать и т.п. Только тронулась электричка, во всех вагонах дружно запели "За Евангельскую веру, За Христа мы постоим". Сопровождающие начальники были в растерянности, очевидно, думая: "Что делать?" И ничего не могли сделать, лишь видеть верующих и слушать их пение. Для мирских людей это было большое свидетельство о Боге. Электричка остановилась, и сотни молодых людей вышли, а там, на платформе, встретило их много офицеров милиции, кроме тех, которые сопровождали в электричках. Пройдя 300 - 400 метров, в лесу мы встретили 30 - 40 человек начальства в штатском и председателя Райисполкома, который спросил: "Кто тут старший?" Брат-пресвитер Киевской общины вышел и сказал: "А что вы хотели?" Он объявил: "Мы знаем, что у вас молодежное собрание, разгонять мы не будем, но чтобы ничего не было антисоветского". Пресвитер ответил, что у нас нет антисоветского и не будет. Попросил благословения. Зазвучало пение, заиграл духовой оркестр, и далеко по лесу было слышно все это. Недалеко от места общения проходило шоссе. Машины останавливались и хотели узнать, что происходит. Начальство стояло цепью, не разрешало подходить. Тогда многие проезжали дальше, останавливались и с другой стороны подходили и слушали. Общение проходило с 10 до 16 часов. Покаялось более ста человек. Народ Божий радовался и ликовал, воздавая славу Богу в молитвах, песнопениях. После окончания собрания сестры расстелили на земле целлофан, бумагу, скатерти и устроили вечерю любви. Приглашали и начальство кушать, но те отказались. По окончании собрания, на котором присутствовало около 3 тысяч душ, все пошли на электричку, в которой уже не пели, а беседовали с мирянами. В электричке начальники "в штатском" хотели забрать руководителя молодежи, но его защитили верующие. По приезду в Киев на привокзальной площади молодежь начала петь, собралось много народа, люди по открывали окна, чтобы нас слышать, движение автотранспорта затруднилось. Начальники из милиции подошли к старшим братьям и сказали: "Мы вам в лесу не мешали, а здесь, если не прекратите, вызовем войска и приймём меры для прекращения нарушения порядка". С трудом удалось убедить молодежь прекратить пение и разъехаться по домам. Конечно, все это фотографировалось. Подобные молодежные общения проходили по многим регионам страны, но в некоторых разгонялись милицией, и братьев забирали на 15 суток, садили в тюрьмы и лагеря, о чем описано было ранее.

19 декабря 1977 года меня снова арестовали и судили по ст.214 часть 1, как тунеядца. Из тюрьмы привезли в помещение, полное пенсионеров, чтобы создать видимость открытого суда. Ни жены, ни детей, ни друзей - никого не было, лишь только сосед, свидетель. Я отказался отвечать суду, пока не будет привезена жена. Но судья с прокурором решили судить и вынесли приговор: 1 год лишения свободы в НТК строгого режима. Я попросил соседа сказать семье, что меня уже судили. При выходе из суда, когда садился в "воронок" (тюремное такси), встретил брата-регента, который и передал жене. А Бог посетил сердце радостью, и я в воронке пел:
"И когда судебным приговором, дорогой лишаешься среды, я с тобой встречаюсь, черный ворон, и колючей проволоки ряды".
Это стихотворение очень близко всем страдальцам.

Там, где неверия вьюги
рвутся к святыне стремительно,
церковь, под ветром упругим,
гласу внемли Спасителя:
"Бедная, бросаемая бурей,
штормы испытавшая борьбы,
ты и в ссылках, и в суровых бурях,
побеждаешь силою любви.
Осознав ответственность Невесты,
ты, дерзая, радуешь Мой Дух,
потому Я нераздельно вместе
от Голгофы в путь с тобой иду.
И когда судебным приговором
дорогой лишаешься среды,
я с тобой встречаю "черный ворон"
и колючей проволоки ряды.
И хоть нет Меня в тюремных списках,
ни теперь, ни в прошлые века,
Я к тебе в скорбях настолько близко,
как волне прибрежной берега.
Как и ты, иду в каменоломни,
проникаю на лесоповал,
радуюсь, что дух в скорбях не сломлен
и в делах доказаны слова.
Ты на нарах - я у изголовья
на твой облик пристально смотрю,
и всю ночь прикованный любовью
так встречаю раннюю зарю.
А когда желанная свобода
распахнет тюремные врата,
первым Я приветствую у входа
твою верность в трудные года.
Ты забыть желаешь зоны, вышки,
ну, а если снова нары, строй?
Я уверен, что тогда услышу:
"Мой Господь, я - и на смерть с Тобой!"
Твоя твердость стала всем знакома,
только сердце все равно скорбит:
ведь услышишь: "Именем закона..."
И уйдешь еще не раз в Сибирь.
Дорогая! Потерпи немного,
не предайся в горести слезам,
Я уже иду... Я у порога,
чтобы взять тебя на небеса.

Привезли в тюрьму и после тщательного обыска завели в камеру, чтобы забрать вещи и сразу перевести в другую камеру осужденных. После свободы тюрьма дохнула снова зловонием для тела, души и духа. Преимущество Кировоградской тюрьмы в том, что камеры маленькие, на 4 человека, хотя обычно помещали 6-8 человек. Нары сварены из железа, умывальник, унитаз, небольшое окно закрыто железным "баяном", и круглосуточно горит электролампочка. Выдали матрац, матрасовку, одеяло, кружку, ложку, постельные принадлежности, бывшие в употреблении (грязные, а иногда, и со вшами). Кроме того, постоянные насекомые этого учреждения -клопы, с которыми трудно бороться, и многим заключенным это не дает спать. Отбой в 22 часа, подъем в 6. Утром и вечером в камерах проверка. Завтрак - супчик, кипяток, пайка хлеба 600 грамм и черпачок сахара - 20 грамм. Обед - суп или щи и каша ячневая, овсяная, перловая. Все по старой системе... Ужин - супчик или каша, кипяток и хлеб. Передача до пяти кг одна в месяц и, если есть деньги, то отоваривают до 10 рублей (сахар, конфеты, консервы овощные, рыбные, мыло.) Один раз в день до 1 часа прогулка во двориках, что построены из кирпича и сверху накрыты густой проволочной сеткой. Один раз в 10 дней водят в баню-душ, где очень быстро нужно помыться, ибо закрывают воду, и одевайся. А вода бывает то холодная, то горячая. Раз в 10 дней бывает разъездная библиотека. Я брал обычно старые книги и, прочитав, вкладывал записку с местом из Священного Писания: "Веруй в Господа Иисуса Христа и спасешься ты и дом твой", "Предай Господу путь твой и Он совершит" и другие. Молился я стоя у двери. Чефир из пережженного сахара или чая варили в кружках, подогреваемых тряпками, от которых исходил ужасный смрад. Хотя все это запрещалось, но заключенные делали. Каждый день на камеру давали газету, еще тюремное радио вещало. Всегда, кто желал слушать, я напоминал о Боге, душе, сновидениях, о духовной жизни. Пожилые больше слушали, а молодые не желали. В камерах не было холодно, а летом очень жарко и душно. Заключенные относились терпимо, за исключением некоторых молодых, злобных, которые ненавидели Бога и даже ругали. В тюрьме я написал кассационную жалобу в областной суд:
"Приговор нарсуда Кировского района от 09.02.78 г. считаю незаконным по следующим мотивам:
1. В судебное заседание были собраны по усмотрению суда определенные люди, в основном пенсионеры - атеисты. Умышленно не допущены жена, дети, знакомые. С этой целью свидетелям П.Ф.Баркару и Н.И.Рыкову не были разосланы повестки, сотрудники милиции привезли их в суд, который, ожидая, делал перерывы. По этой причине я отказался давать показания суду. Кроме того, оба свидетеля не беседовали со мною относительно работы и здоровья, о чем они говорили в суде, а письменно они написали противоположное, как нужно было для моего обвинения.
Я подлежу Указу об амнистии от 04.11.78г. как участник боевых действий по защите Родины с 05.03.1942 г. по 11.11.1944г.
Преступление было совершено до Указа, и дело должно быть прекращено на основании п. 7.
Совершенно не были затронуты мотивы моего увольнения с государственной работы, а эти мотивы следующие: как служитель культа я общиной ЕХБ взят на материальное обеспечение, о чем имеется протокол в деле. На основании-ст. 52 Конституции СССР, которая гласит: "За гражданами СССР признается свобода совести, то есть право исповедывать любую религию, отправлять религиозные культы или не исповедывать никакой религии, вести атеистическую пропаганду. Возбуждение вражды и ненависти в связи с религиозными верованиями запрещается. Церковь в СССР отделена от государства и школа от церкви".
В ходе следствия мне говорили о том, что мы не зарегистрированы в горисполкоме. Мы подавали несколько раз заявление на регистрацию, но нам устно отказывали и предлагали исполнять законодательство о культах, которое противоречит свободе совести, гарантированной Конституцией. В Киеве, Одессе, Харцызске, Чернигове и других городах (около 30), точно такие же верующие ЕХБ, как и мы, зарегистрированы без законодательства о культах. Разве законы по Украинской ССР не одинаковы для всех граждан? Во времена госдеятельности Ленина В.И. подобных законодательств не было, и верующих не судили.
Этой жалобой взываю к вашей совести и Основному Закону, прошу справедливо разобрать ее, хотя, по-видимому, она останется "гласом вопиющего в пустыне", но пишу ради справедливости перед Богом, совестью и Конституцией.
Бели вы утвердите приговор, то за мной, семьей и всеми верующими остается христианское право страдать за правду, молиться за своих гонителей и ожидать справедливого, нелицеприятного суда Божьего.
16 февраля 1978 года. И.Я. Антонов".
Областным судом приговор был утвержден, и жалоба моя осталась не удовлетворенной.
Осужденных выводили по желанию на работу: сбивать деревянные ящики, я всегда выходил. Под Новый Год вспоминал семью, друзей, собранных на Новогоднее собрание, и эти воспоминания приносили радость и утешение. Чувствовал их молитвы и их любовь. В Новый Год с подъема (6 часов утра) было побуждение открыть форточку, но нашлись возражающие, и я не открыл. В это время молодежь наша стояла на горах недалеко от тюрьмы и пела духовные песни, чтобы я и заключенные услышали. Многие слушали, удивлялись и были довольны. Мне днем во время прогулки конвоир сказал, что утром так красиво пели Божественные песни, наверное это ваша молодежь. Я подумал и с радостью сказал: "Да, наверно наши". И у нас прошла хорошая беседа о Боге. Пробыв недели две в рабочей камере, я вместе с другими осужденными через двери в стене был переведен опять в колонию №6 строгого режима.

С радостным и бодрым духом перешел на знакомую колонию, да и в своем городе остался. Жене и детям не нужно далеко ехать на свидание, как мирская поговорка гласит: "В своем доме и стены помогают". А главное, что Бог со мною, и друзья в городе прилежно молятся и готовы с любовью сделать доброе. Вспомнились и сбылись слова мудрого Соломона: "Веселое сердце благотворно, как вра-чевство, а унылый дух сушит кости" (Притчи 17:22). Бог дал веселость внутри, и здоровье телесное сохранилось хорошо. А сколько много от унылого духа я встречал больных в лагерях. После 10 дневного карантина нас привели к начальнику колонии на распределение по рабочим бригадам. Начальник колонии был уже новый. Подполковник Гонзур (по национальности молдаванин) познакомился с моим делом, грозно посмотрел на меня и громко сказал: "Я из тебя эту дурь выколочу". Я попросил слова и спокойно спросил: "Вы считаете, что все верующие дураки?" Он подумал немного и уже тихо ответил: "Вы обиделись? Простите меня, простите". Я ответил: "Прощаю, но мне неприятно слышать от большого начальника такие слова". Потом из дела он где-то вычитал, что у Петра Максимовича Шохи несколько десятков внуков, и с удивлением спросил: "Это правда?" Я подтвердил. Тогда врач-женщина обхватила голову руками и в ужасе сказала: "Ой! Все будут штундами?", а затем добавила, что мы, верующие, в жертву приносим детей. Я ей ответил: "У нас женщины аборты не делают, боясь греха, а вы такую нелепость говорите". Она замолчала и сидела тихо. Направили меня в строительную бригаду. Вначале меня поставили разнорабочим. Работа была по силам, но грязная и пыльная. Затем перевели плотником на строительство нового жилого помещения для заключенных. Нужен был столяру в мастерскую помощник, и меня прораб определил туда, где были лучшие условия. Да еще прораб предложил мне за два часа до окончания работы ежедневно делать уборку в его кабинете, что я и делал добросовестно. Стройка закончилась, и меня перевели в мастерские по изготовлению металлических ящиков. Сосед по работе был молодым, очень злым, противником Бога, и очень много делал мне зла (оскорблял, ругал, забирал заготовленные детали и т.п.) Я молился и терпел. И вот однажды на второй смене он сильно поранил руку, и открылось кровотечение, то я подошел к нему с любовью, остановил кровотечение, сделал перевязку своим бинтом и этим собрал "горящие уголья на его голову". После этого он переменился и очень хорошо стал ко мне относится, а я испытывал радость от того, что исполнил Слово Божие. "Не будь побежден злом, но побеждай зло добром" (Римл.12:21). Через короткое время после этого, на второй смене, когда объявили идти на ужин, я оказался почти последним. Неожиданно подбегает ко мне заключенный, хватает за руку и тянет куда-то с просьбой помочь человеку. Подбегаем, а на перекладине висит в петле молодой человек. Он попросил меня держать его, а сам железкой перерезал веревку и убежал. Я помолился кратко, начал делать искусственное дыхание, и страдалец ожил. Тут пришли медсестра и надзиратели, я хотел уйти незамеченным на ужин. Но только пришел с ужина, меня сразу же вызвали к оперуполномоченному, чтобы я рассказал, как было, особенно спрашивал фамилию заключенного, который подвел к повешенному. Я ответил, что фамилии не знаю, так как он из другого цеха, а по личности врядли отыщу: тут все чумазые, потому я не запомнил. Больше меня не вызывали к начальству, а повешенного из санчасти отправили на другую колонию. На следующий день в жилой зоне подошли два человека и строго сказали: "Почему ты оживлял повешенного?" Я ответил, что как верующий я должен делать доброе. А они мне: "Мы знаем это и то, что ты был в неведении, то мы тебя на первый раз предупреждаем, а если повторится, то и тебя убьем. Тот человек был бригадиром на "малолетке" (колония несовершеннолетних) и сильно издевался над осужденными, и вот он должен был умереть, а ты его оживил".
Перевели меня работать уборщиком в сварочный цех, где я за два часа до окончания смены начинал уборку и заканчивал со всеми вместе, а остальное время выдавал электроды. Однажды сварщики пригласили меня кушать жареную картошку, я покушал, поблагодарил, но больше так не делал, потому как узнал, что картошку они воруют на овощном складе, сделав дыру в стене под закрытыми пломбами и замками. Осенью и зимой в цеху было холодно, заключенные развели костер из деревянных досок, бревен, что категорически запрещалось. Многие грелись с удовольствием. Вдруг кто-то крикнул: "Хозяин идет!", то есть начальник, и все быстро убежали, остался я один. Мужчина при погонах подошел и спросил: "Кто развел костер?" Я ответил: "Не знаю". Постоял, подумал и пошел дальше, хотя мог бы меня за это наказать. Перевоспитанием моим никто из начальников не занимался. Наверное, считали неисправимым. А вот профилактикой они занимались очень часто, особенно отрядный. Как только я с кем-то поговорю, даже и не о Боге, то в тот же день вызывют и наговаривают на меня много плохого, пугают человека тем, что если он будет со мной разговаривать, то будут лишать льгот. Об этом мне говорил не один человек и, несмотря на все, находились люди, которые в горе подходили, беседовали и благодарили. Евангелие, Библия были запрещены, но мы имели их в лагере, читали и умело прятали с Божьей помощью. Были приближенные, и все знали, что я христианин. Свободное время я размышлял о Слове Божьем, молился, постился по пятницам и воскресеньям, пел псалмы, писал письма (два в месяц), а получал много от Лины, детей, друзей, что было большим свидетельством о любви Божией. Было два общих свидания по два часа и одно личное на трое суток. Во время личного молились, читали Слово Божие, тихо пели, делились переживаниями, совершали хлебопреломление, радовались, ободрялись, благодарили Бога. Три дня пролетали быстро, и со слезами снова разлука, но Бог утешал надеждою на встречи. Во время отбывания этого срока голодным я не был, так как скудное гарантированное питание дополнялось продуктами из ларька (7-9 рублей), передачами, спецмолоком. У многих заключенных были наличные деньги. Несмотря на запреты, можно было, хотя и дороже, чем на свободе, купить продукты. Видя и слыша мучения людей, вольных и заключенных, я радовался и благодарили Бога за духовную свободу во Христе от рабства греха, вспоминая слова В.Ф, Мар-цинковского: "Со Христом и в тюрьме - свобода, а без Христа и на воле ~ тюрьма".

19 декабря 1978 года - освобождение. Утром (около 10 часов) вывели за вахту, встретила Диночка, дети, регент-диакон Саша Коток. Радостные объятия, поцелуи, сердечные приветствия любви и мира с благодарностью Всемогущему Богу. Получил справки, деньги 459 рублей. Приходим в маленький, чисто убранный домик, где царит тишина, любовь, мир и хвала Живому Богу. Радостные встречи с друзьями и хвала за все Христу, Который Кровью сроднил нас и любовью соединил в братство. Тут же пришел и участковый, чтобы я шел в милицию для бесед, прописки и устройства на работу.
В первое же воскресенье собрались в доме диакона Николая Алексеевича. Приехали друзья из других городов и сел. Приветствия, пение, молитвы, славословия, проповеди Слова Божия в радости и благодарности Любящему Отцу. В утешение и я прочитал Евангелие от Иоанна 16:20,22: "Вы восплачете и возрыдаете, а мир возрадуется; вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет, так и вы теперь имеете печаль, но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас". И хотя приехала милиция и не выпускала никого непереписанным, мы продолжали петь, проповедовать, беседовать, молиться, и они уехали не переписав нас.
Через три дня я пошел в милицию, где пришлось в пяти кабинетах беседовать, выслушивать приказы обольщения, угрозы, но прописали-таки к семье. Женщина, делая пометку в паспорте и домовой книге, сказала: "Вот, последний раз мы вас прописываем". Я улыбнулся и ничего ей не ответил, так как судили братьев и сестер, работающих как тунеядцев. Мы решили, что я не буду работать, хотя уже мне пошел 60-й год, пора было готовиться на пенсию. Я начал продолжать духовный труд в городе, области и по стране. Много поступало приглашений от друзей.
И вот мы с Линой в воскресенье поехали к друзьям в Знаменку. Радость, благодарения Богу, приезд милиции с председателем Райисполкома. Силой забирают в "воронок". Вижу испуганные лица милиционеров, крик, отталкивание друзей и голос брата, лежащего под передними колесами: "Ложитесь под задние колеса". Шофер испуган, задним ходом быстро выезжает на переулок и привозит в отделение милиции. Начальник спокойно расспросил меня и, узнав о моем освобождении из лагеря, дает указание выпустить меня со словами: "Пусть разбираются в Кировограде, хватит мне своих тут". Выхожу, а друзья, человек 50, подошли к отделению милиции. По-прежнему началась жизнь под особым наблюдением, с вызовами, угрозами, оболыценьями и тому подобное. Я старался меньше быть дома, а посещал семьи узников, церкви, совещания, проводил беседы личные, семейные. Побыв вечером в воскресном собрании Кировограда, ехал поездом на встречу с Н.Г.Батуриным, чтобы передать ему Библию на английском языке. В Знаменке, по указанию соглядатая, меня милиция снимает с поезда, обыскивает и сажает в КПЗ. При изъятии литературы милиционер с удивлением говорит "Как они приобретают литературу из-за границы?" А начальник вокзала ответил: "Давайте мне деньги, я в Одессе что угодно куплю и привезу. Если хотите, то даже и танк". Все засмеялись. Продержав сутки в КПЗ, меня воронком привезли в Областную прокуратуру, где встретился я с Фисуненко (сотрудник КГБ по Украине), представителем Прокуратуры, нашим пресвитером А.Д. Лиходеевым и сестрой Диной. Фисуненко особенно обратил внимание, что у меня отобрали около 500 рублей денег, интересовался, где я их взял. Стыдил, что я на деньги верующих разъезжаю по стране. После 2-часовой беседы с оболыценьями и угрозами в милиции отдали вещи, кроме литературы, и отпустили домой. При этом в милиции предлагали мне устроиться на какую-нибудь работу, чтобы числиться, а за меня пусть работают другие, чтобы отстали власть имущие. Я ответил, что это никак не поможет. Побыв дома пару дней, я уехал на нелегальное положение, и через несколько месяцев меня вечером забрали во флигеле, который опечатали, привезли в милицию. После тех же угроз, к удивлению нашему, ночью отпустили домой, где снова радуемся и благодарим Бога. Братья мне поручили посетить дочь И.В.Каргеля, Марию, в ссылке ст. Яшкино Новосибирской области и выяснить ее понимание о разделении в братстве, так как ВСЕХБ распространили по всей стране слухи, что она против. Приехав в Яшкино, я разыскал ее домик. После приветствия мы помолились, и я рассказал о цели моего посещения. Она ответила, что такого понятия она никому не высказывала. О своем отце она с радостью рассказала, о его верности и любви к Богу.
Гонимые верующие много писали заявлений, жалоб, прошений о беззаконных действиях властей в высшие органы страны, но все эти документы приходили на местные власти для организации преследования.
Приехал однажды я в Брянск в воскресенье на вечернее собрание Хозяева спросили: "У соседей на лавочке кто-то сидел?" Я ответил, что сидели две женщины и мальчик лет 10-12. Они объяснили что это соглядатаи, которые доносят властям. Посоветовали на вечернем собрании не быть, я помолился, и Бог ответил, чтоб я был Собрание прошло благословенно, никто из властей не приехал, и мы очень благодарили Всемогущего Бога, я остался ночевать. Утром брат ушел на работу, а жена попросила, чтоб я побыл под замком так как она пойдет полоскать белье на пруд. Я помолился и читал Библию. Вдруг вбегает в комнату соседский мальчик, которого считали предателем. Он увидел меня и побежал из дома. Я глянул в окно а малец побежал по улице. И сатана вложил мне страх о том, что он побежал заявлять в милицию. Вместо того, чтоб помолиться и спросить Господа, я взял сумку, спросил у детей, играющих во дворе, дорогу через поля и перешел в другой дом. Часа через 3-4 пришла хозяйка и, улыбаясь, говорит: "Вы бежали от мальчика, а он от вас. Он следит, когда мы, взрослые, уходим, тогда заходит и берет у нас деньги 2-3 рубля. Вот и на это раз, увидев, что я ушла из дома, он забежал, а увидев вас, испугался и убежал". Я спросил, почему она обещала закрыть меня, но не сделала это. На что она ответила, что забыла. А я вспомнил народную поговорку: <<У страха глаза большие", а Давид страх побеждал верою в Бога: "Когда я в страхе, на Тебя уповаю" (Пс.55:4).
Пока был начальником милиции инвалид Отечественной воины меня не судили. Но вот прошло всего полгода, и участковый забрал меня, привел в милицию, где уже был другой начальник, и он подписал санкцию на мой арест.

Снова тюрьма с прежними тяжелыми условиями для тела, души и духа. Да еще лето, жаркий июль, в камере духота от табачного дыма и смрада от варения чефира. Воздух очень тяжелый. Просил Господа, чтобы укрепил меня, и Он слышал молитвы семьи и друзей. Следствие прошло быстро, 31 июля 1978 года состоялся суд. Заключенные все говорили, что меня суд оправдает, так как уже через три недели мне будет 60 лет, а я утверждал что меня осудят. Хотя в приговоре написали, что суд открытый, фактически сделали закрытым. Меня привезли воронком, завели с черного хода в какой-то маленький уголок, где никого, кроме состава суда и двух свидетелей-соседей не было. Я спросил судью: "Суд открытый?" Он ответил: "Да". Я потребовал жену и детей привести в суд, чтобы сделали открытым. Судья дал указание милиционеру, что если есть жена, то чтобы ее пропустили. Через несколько минут завели Лину с сумкой продуктов и вещей. Я спросил ее: "Знала ли она о суде?" Она ответила: "Вчера была в суде, где сказали, что еще не скоро будет. А сегодня увидела соседа, и Бог мне подсказал, что сегодня будет суд, вот я и пришла за ним". В моем последнем слове я напомнил суду о примере защитника Глеваха в царской России. Судили одного инвалида за то, что он убил своего господина. Глеваха начал защитную речь так: "Господин судья и господа присяжные". Помолчал с минуту и повторил так раз пятнадцать. Судья перебивает его, думая, что он потерял рассудок. А Глеваха тогда сказал: "У вас не хватает терпения, что я повторяю одни и те же слова. А я удивляюсь, что этот инвалид 20 лет терпел коварство господина. Какое большое было терпение!" И инвалида суд оправдал. Меня вы не оправдаете, хотя меня уже по возрасту не должны судить. Когда суд уходил на совещание, я попросил, чтоб разрешили покушать, так как в тюрьме уже обед прошел. А судья не разрешил. Но когда они ушли, милиционер оказал человеколюбие, разрешив покушать, и сказал, чтобы я взял еду в тюрьму.
Зачитали приговор: 2 года строгого режима. Попрощались с женою, предав друг друга в руки Божий, офицер милиции, сопровождавший меня в воронке, сказал: "Я вижу, как вас несправедливо осудили, не унывайте, Бог вам поможет". Да, Бог и был со мною. По приезду в тюрьму я угостил заключенных в камере, которые возмущались несправедливым приговором. Меня перевели в рабочую камеру. Там я написал касационную жалобу в областной суд. Она была следующего содержания: "Через две недели мне исполняется 60 лет (19 августа 1979 г.). За то, что я не работаю на производстве шесть месяцев, меня приговорили к двум годам лишения свободы. При этом я работал служителем культа общины ЕХБ (Евангельские Христиане-баптисты), которая взяла меня на материальное обеспечение. И на основании ст. ст. 34 и 52 (Основного Закона Конституции я имею право не работать на производстве. Жена моя пенсионерка, а все дети трое работают на производстве. Прошу учесть и то, что я участник Отечественной войны почти три года (с 5.03.1942 г. по 11.11.1944 г.) Если вы утвердите этот жестокий для моего возраста приговор, то подтвердите господство атеистов над правами верующих, хотя и те, и другие по ст. 34 Конституции должны быть равны перед законом. А также исполните слова Христа: "Меня гнали, будут гнать и вас", тем самым закрепляя наше христианское право страдать за истину и молиться Богу о прощении вам за все то зло, что делаете мне, моей семье и верующим. 6 августа 1979 г. Подпись: Антонов."
Ответ пришел: "Осужден правильно, приговор остается в силе". Тюрьма и лагерь после напряженного духовного труда на внешней свободе являются в какой то мере отдыхом, так как появляется регулярный режим для сна, приема пищи, меньше ответственности за духовный труд. А труд остался только - молиться о церкви, семьи, служителях, правителях, и т.д., а также свидетельство для окружающих заключенных и начальства. После утверждения приговора меня вместе с другими перевели через забор в колонию №6 строгогр режима. Всех приняли, а меня вернули назад. Начальник был недоволен, возвращая меня. Он сказал: "Тебя и лагерь уже не принимает, так как начальник лагеря Гонзур категорически от тебя отказался". Завели меня одного в камеру, я помолился, и Господь посетил мое сердце радостью и, глядя в тюремное окошко, я запел:

"О, нет, никто во всей вселенной,
свободы верных не лишит,
пусть плоть боится цепи тленной,
и пусть тюрьма ее страшит!
На мысли тьмой порабощенной,
Сам Бог любви свободу дал,
и цепи ей освобожденной,
доныне мир не отковал!...
Пусть на алтарь борьбы священной,
от нас возьмут в жестокий час,
и серебро, и что имеем,
мы совесть чистой сохраним,
мы тайной счастья овладеем,
и ею мир обогатим!"

Там же Бог сказал: "Ты был свидетелем, а теперь Я пошлю в другую колонию". Я поблагодарил Бога, и меня перевели в другую камеру. Я размышлял, а почему же начальник отказался принять меня, почему работники КГБ и милиции просили уехать из Кировограда в другой город? Я спрашивал у них: "Для чего мне нужно переезжать?" Они обычно говорили: "Переедете, и там не будут знать о вашей вере, не будут вызывать, штрафовать, судить и тому подобное". На это я отвечал: "Если я перееду, то вы перешлете на меня туда характеристику, и снова меня начнут вызывать, допрашивать, угрожать. А вы хотя и распространяете среди людей неправду о том, что мы - американские шпионы, но хорошо изучили и знаете, что мы искренние верующие люди, не желающие вам зла. Нет, я^уж буду в Кировограде". При этом я вспоминал, что Христа тоже просили в стране Гадаринской после исцеления бесноватого "чтобы отошел от пределов их" (Марка 5:17), так как Он обличит их во многих грехах. Или апостола Павла правитель Феликс с женою часто встречал и беседовал, надеясь получить деньги, а не получив "оставил Павла в узах". (Деян. 24:24-27).

(Матв.10:18)
Ночью вызвали меня на этап и воронком отвезли в Знаменку (39 км), столыпинским вагоном доставили в город Белая Церковь (колония 45). День был воскресный, выходной. Пройдя снова унизительные обыски и оскорбления, завхоз из заключенных поместил в жилой барак хозобслуги. Я помолился с благодарностью Богу и крепко уснул до обеда. Пообедав, я радовался теплому солнечному свету, свежему воздуху, которым дышал после тюремного смрада, а также мог не сидеть уже в камере, а ходить по зоне. Начал с знакомства с людьми, или обычные лагерные расспросы: "Откуда привезли? За что посадили? Какая статья? Есть ли семья?" И другие вопросы. Когда узнали, что я верующий, то со мной стали больше пожилые беседовать. Зная, что за забором много верующих, друзей, которые молятся обо мне, семье моей и из любви к Богу и к людям будут помогать всем, чем смогут, видя деревья и цветы, я в радости начал петь псалмы: "Весело цветики в поле пестреют", "О Боже, Боже дай мне силы", "С хвалой к Отцу Небесному", "Закат обагрился кровавой зарею" и другие. Верующих наших братьев и сестер не было, а людей православного исповедания отыскал тут очень немного. Заключенные, в основном молодежь, отбывали сроки за хулиганство, кражи, убийство, спекуляцию, тунеядство и другие бытовые преступления. Некоторые подходили с вопросами, и я рад был им сказать о Христе. В первый же день написал домой письмо о моем местожительстве. Вскоре получил ответы от жены Лины, детей, а затем они приехали на общее и личное свидание. Принимали их гостеприимно друзья, живущие в 200 метрах от лагеря. Начальство, принимая меня и смотря по делу, говорили, что посадили по какой-то злобе, так как статья не подходит к возрасту. Работать на производство уже не посылали, а предложили идти по желанию уборщиком в столовой и чистить картошку. Я согласился и приступил к работе. На другой день, когда мы чистили картошку, зашел вольный человек и поздоровался со мной, называя по имени, отчеству и подал мне руку. Я с удивлением взаимно поздоровался. Он сказал, что является родным братом верующего служителя. Я знал, что заключенные донесут начальству, и парню будет плохо, вплоть до увольнения с работы. Да, потом его ругали и угрожали, но с работы не уволили. Я его просил больше ко мне не подходить, и он очень редко мне встречался, здоровался кивком головы. Начальник отряда, капитан, один раз побеседовал, записал в карточку и больше не тревожил и не делал никакого зла. Размышляя о жизни заключенных, которых много находилось в лагерях, измученных духом, душою и телом, я пришел к убеждению, что атеизм (безбожие) - это тяжелая хроническая болезнь души. В псалме 13:1 написано: "Сказал безумец в сердце своем: "нет Бога". Они развратились, совершили гнусные дела, нет делающего добро". Человек без Бога - раб греха, делающий преступления, за которые следует наказание, штрафы, тюрьмы, лагеря и тому подобное. Но это не исправляет человека, а больше ожесточает. В лагерях стараются разделить на режимы: малолетки, общий, усиленный, строгий, особый, крытая тюрьма, но там только еще больше учатся, как изобретательнее делать зло.
Часто заключенные испытывали на себе несправедливые действия начальников, которые много делали зла, но, пользуясь своим положением, избегали наказания. Только Христос по уверовании в Него, освобождает от власти греха и дает жизнь с избытком. Я знаю многих преступников, знают это начальники и правители, что уверовавшие в Христа стали добрыми, хорошими людьми на удивление многим. Правители и начальники вместо поощрения верующих и разрешения проповеди Евангелия деспотически стараются искоренить веру в Бога в сознании людей, навлекая на себя тем самым гнев Божий в виде духовной смерти. Так было с царем Иродом, который убил Иакова и хотел в темнице убить и Петра, но Ангел чудесно освободил его. А за Ирода читаем: "В назначенный день Ирод, одевшись в царскую одежду, сел на возвышенном месте и говорил к ним... Господь поразил его за то, что он не воздал славы Богу: и он, быв изъеден червями, умер" (Деян. 12:21-24).
Некоторые заключенные спрашивали: "Почему Бог Всемогущий допустил тебе быть осужденным вместе с нами, преступниками, страдать. Я обычно отвечал им так: "Вот вы говорите, что со мной можно по душам побеседовать, а я стараюсь дать вам добрые советы, помолиться за вас и рассказать о Христе для вашего спасения и избавления от зла". Они с удивлением и умилением говорили: "Так это тебе здесь нужно быть, чтобы нам было облегчение?". Некоторые подходили и надоедливо просили адреса верующих девиц для переписки, чтобы в будущем, после освобождения, жениться. Я отвечал, что когда они искренно уверуют, Бог родит их свыше, тогда, с согласия девицы, я дам ее адрес. А тем, которые неотступно просили, я давал адреса сестер-стариц (60-70-летних), которые напишут о себе, и у докучавших пропадает желание просить, и переписка прекращалась. Подходил карманный вор и спрашивал, можно ли Бога просить о благословении, чтобы успешно воровать и не попадаться? Я ему отвечал, что если Бога будешь об этом просить, то ты попадешься и будешь наказан. Он, разочарованный, говорил, что такой Бог ему не нужен. А вот они делают так: перед кражей раздают много мелких денег нищим возле Киево-Печерской лавры и просят Бога, чтоб сохранил. А вот не сделал он этого, и в троллейбусе схватили его за руку и сдали в милицию, вор получил 4 года.
Беседуя с людьми и размышляя, я благодарил Бога, Который избавил меня от безбожия, и я имею жизнь с избытком и жизнь вечную. А атеизм привел людей жить во зле, мучить себя и других, а в их будущем - ад и озеро огненное. Очень правдиво писал Ф.М. Достоевский: "Гибель народу без Слова Божия, ибо жаждет душа Его Слова и всякого прекрасного восприятия". Я питал дух и душу каждый день, особенно ночью, утром старыми запасами, которые приобретал на свободе, заучивая и запоминая стихи из Библии. Несмотря на запрет, друзья передали Евангелие, Которое со слезами радости я получил, читал тайно и прятал, прося Бога укрывать, и Господь хранил. Письма, поздравительные открытки сообщали о жизни братства, о гонениях и о благословениях. Радовался мой дух тому, что ни обольщения со стороны ВСЕХБ, ни угрозы со стороны атеистов на верных детей не действовали, а Бог действовал в сердцах детей Его, ставших на узкий путь Христа. Каялись грешники, переходили из регистрированных в братство, и оно росло и укреплялось. Для меня и других узников было большим ободрением и радостью то, о чем писал апостол любви Иоанн, особенно во 2 и 3 посланиях. Через несколько месяцев меня перевели работать санитаром в санчасть. Работы там было больше, было труднее, особенно во взаимоотношениях с больными, но я с радостью старался выполнять роль доброго Самарянина. Ежедневно утром и вечером нужно было делать уборку, три раза кормить больных, помогать в амбулаторном приеме больных врачам и медсестрам, зубному врачу. Приводил с производства травмированных, часто в ШИЗО приходилось кормить искусственно. А через ночь нужно было дежурить, чтобы открывать 2-3 раза надзирателям для проверки санчасти помещения: не делается ли что-либо для побега. Мой напарник, санитар средних лет, осужденный за кражу, первое время хорошо относился ко мне и своим обязанностям, выполнял все, а потом постепенно обленился, приходилось мне делать и его работу, особенно ночью. Я поговорил с ним об этом, и он обещал исправиться, но на словах, а не на деле. Тогда я сказал ему, чтобы он подыскал санитара, а я уйду из санчасти.
Прошел месяц, и тогда я пошел к начальнику санчасти и попросил, чтобы меня освободили от работы санитара. Он не спросил даже, почему я прошу об этом, а вызвал напарника и, по-видимому, хорошо поругал и строго предупредил. Прийдя от него, Алексей попросил у меня прощения и пообещал работать, как положено. Врачи и сестры относились ко мне хорошо, иногда беседовали на духовные темы. Свободного времени было мало и не всегда достаточно для сна, кроме выходного дня, воскресного.
В это время дочь наша, Надя, выходила замуж, Бракосочетание было в городе Кременчуге, у родственников жениха, Сысоева Константина. Я участвовал духовно, в посте и молитве, просил благословение и послал поздравление. Они прислали мне брачные фотографии, которые рассматривали многие. Однажды на дворе встретил меня оперуполномоченный и спросил: "Мы рассматривали брачные фотографии. И что, у вас на свадьбе нет вина?" Я ответил: "Да, нет". Он с удивлением сказал: "Счастливые вы люди", а затем добавил: "Да, у вас все запрещено". Я ему ответил, что у нас нет желания пить вино, водку, от которых бывает много горя. И если бы там поставили различные вина, то наши бы люди до них не дотронулись бы. Привел также начальнику пример, что вот в зоне запрещено пить спиртное. И если вольный человек занесет водку, то уволите с работы. Зона окружена несколькими заборами, чтобы не перебрасывали ничего. И, несмотря на эти строгие меры, вы почти каждый день несколько человек пьяных сажаете в изолятор. Он согласился с фактом. Я добавил, что если у человека есть желание и потребность, то запреты не помогут. Нас, верующих, Бог освободил от греха, в том числе и от вина, водки.У нас нет таких желаний, а вот желание прославлять Бога всегда есть. Он пожал плечами и сказал: "Не понимаю". А я ответил, что если он уверует в Христа, то сразу поймет, и Бог освободит его от зла.
Подошло время личного свидания. Приехали жена Лина, Павлик и Надя, удалось увидеть зятя. Если апостол Павел увидел братьев, ободрился и возблагодарил Бога (Деян.28:15), то какая радость и ликование духа и души было у меня, выразившееся в наших благодарственных молитвах, песнопениях и славословиях. Я больше слушал рассказы о жизни детей Божьих в гонениях и страданиях, радовался молодежи, выходящей на служение взамен ушедших в вечность старцев. Трое суток пролетели, как мгновение, и снова нерадостная разлука, но утешенные Богом, предавали друг друга в Невидимые Всесильные руки Божий. Конечно, передавали много взаимно приветствий личных и церковных. По молитвам народа Бо-жия Бог был с нами в лагерях, давая силы переносить все скорби и страдания без ропота, а даже с радостью и благодарностью, что было большим свидетельством пребывающего в нас Бога. Апостол Павел писал из тюрьмы Филиппийцам: "Желаю, братия, чтобы вы знали, что обстоятельства мои послужили к большему успеху благовествования... И большая часть из братьев в Господе, ободрившись узами моими, начали с большею смелостью, безбоязненно проповедывать слово Божие" (Глава 1:12-14).

Нам знакомы встречи и прощания
Дорогих и любящих сердец
Во Христе счастливое общенье
Нам дарует любящий Отец.

Мы узнали силу притяженья
И друзей улыбки и печаль
Как всегда нам радостны свиданья
Как всегда нам расставаться жаль.

Жить нам вместе или расстоянья
Нас разлучат завтра, может быть,
Пусть в суровой жизни испытанья
Нас научат горячей любить.

За добро заплатят нам изменой
Но путем Христовым мы пойдем
И до смерти крестной будем верны
А в конце победную споем.

А пока, друзья, мы с вами вместе
Песня дружно льется из сердец
Забывать нам милости не надо
Что дарует Любящий Отец.

Побыв на Фаворе три дня, снова Господь повел к народу арестантскому, чтобы послужить Ему. Многие спрашивали, как прошло свидание, и я отвечал, что соответственно духовного состояния. Чем мог и кого мог -угостил вольными продуктами. В зоне тоже раз в месяц, у кого были деньги на счету, то привозили в сумках на электрокарах продукты и раздавали. Это для заключенных был праздник.
Однажды произошло особое происшествие. Электрокарщик куда-то отлучился, а отрядный офицер, которого называли "отцом философии" /любил заключенным рассказывать о философии, что никто не хотел слушать сел на кару и, включив не ту скорость, рванул назад и поломал ногу офицеру другого отряда. Много было шума по этому событию, но как-то этот вопрос уладили. После отрядный уже почти не "философствовал". Я тоже каждый месяц отоваривался на 7 рублей, угощал неимущих, бедных, и, чем мог, помогал для духа, души и тела, особенно тем, которые не имели родителей и семьи.
Некоторые из охраны делали тщательные обыски личного "имущества заключенных" и в помещениях, но не находили запрещенных предметов. Санитар Алексей опять начал свои старые дела в отношении меня. Я снова предупредил его, что я буду уходить, и через месяц опять попросил начальника санчасти о моей замене. Начальник очень просил меня еще поработать, пока подберут санитара. При разговоре он добавил: "Такого, как вы, мы уже не найдем, чтоб был более-менее честный и не был связан с наркотиками и спиртным". Да, действительно, трудно там найти человека, которому можно доверять. Ну, а санитару провел беседу, и он изменился в хорошую сторону. Конечно, он был тайным доносчиком начальству. Об этом меня предупреждали заключенные и вольнонаемные, да и сам я понимал это хорошо. Месяца за три до освобождения вызвали меня в кладовую для получения бандероли. Надзиратель спросил меня: "Кто из родственников у вас есть в Англии?" Я ответил: "По плоти нет, а верующих много". Он удивился, перечитал адрес на бандероли и сказал: "Как же это может быть? Как они узнали о тебе?" Я кратко пояснил ему о верующих и любви Божией между нами. А кладовщик-заключенный высказал: "Видишь, как у верующих, даже не знают лично и желают помочь, а у нас: меня только посадили, и жена бросила, вышла замуж за другого, да и тебя, наверное, так же?" В бандероли были шоколадные конфеты и записка на английском языке, которую прочитал кладовщик: "Дорогой брат Иван, мы узнали, что вы находитесь в узах за Слово Божие. Мы молимся за вас и посылаем маленький подарочек". Получив конфеты, я угостил кладовщика и надзирателя, который отказался /ему не положено по инструкции/, а другой поблагодарил меня. Об этом быстро разнеслось по колонии, это было еще одно свидетельство о любви Божией. Приближался день освобождения. Я уже передал все другому санитару, отдал вещи нуждающимся, распрощался, пожелав им от Господа благословения, спасения. Состоялась последняя беседа с работниками санчасти в добром расположении и взаимных пожеланиях счастья. Один из них с сожалением и состраданием пожелал мне не попадать в тюрьму, а лучше уходить на нелегальное положение. По-видимому, он хорошо знал о гонениях верующих на внешней свободе.

Утром 29 июня 1981 года меня вызвали на освобождение, причем не по радио лагерному, как обычно, а пришел надзиратель и тихонько спросил: "Вы готовы к освобождению?" Я ответил: "Всегда готов". Взяв сумочку с письмами, мы пришли на вахту. Дежурный офицер спросил меня: "Чем вы будете ехать в Кировоград?" Я ответил: "Автобусом, идущим в Кировоград". В ответ я услышал повелительно и строго, что билет будет куплен только на поезд через Знаменку, чтобы я ожидал начальника отряда, который должен посадить меня в поезд. Обыскивая меня перед выходом, хотели отобрать письма, но я возразил и сказал им, что это письма жены, детей, которые проверены лагерной цензурой, поэтому их должны отдать мне. После некоторых разговоров (по-видимому, им позвонили), письма отдали. Переходя из зоны в административное здание, я встретил улыбающихся жену и дочь. Радостные объятия, поцелуи, приветствия. Вспомнились при этом слова стихотворения:

А когда желанная свобода
Распахнет тюремные врата
Первым Я /Бог/ приветствую у входа
Твою верность в трудные года.

До свидания, лагерь! Здравствуй, желанная свобода! В административном здании я получил паспорт, справку, деньги 249 рублей, и начальник сказал, чтобы я ждал начальника отряда. Я подождал минуты три, помолился и спросил офицера: "Я вольный человек или заключенный?" Он ответил: "Срок окончился, документы вы получили, конечно, вы вольный человек". Тогда я сказал, что отрядного ожидать не буду и ухожу. Он пожал плечами и ничего не ответил. На выходе из здания, кроме Лины и дочери, меня встретил сын Павлик. Мы, радостные, пошли к друзьям, Василию и Нине, которые жили недалеко от лагеря. В это время подъехал "Бобик", из которого громко кому-то крикнул шофер: "Отрядный не приедет провожать заключенного /по-видимому меня/, так как он не пьяница и сам уедет спокойно".
В доме собрались друзья, с радостью поприветствовали, помолились со слезами благодарности, спели любимый псалом.
Гостеприимные хозяева приготовили очень вкусное угощенье. Во время приема пищи мы рассказывали о пережитом, вопросы и ответы, песнопения, пожелания. Не прошло и часу, как хозяйка, сестра Нина, зашла и объявила, что приходил участковый и хотел войти в дом, заявив, что в доме есть посторонние люди. Она ответила, что посторонних нет и не пустила в дом, закрыв дверь. Время быстро пролетало, и автобус на Кировоград уже ушел. После благодарственной молитвы мы стали собираться идти на железнодорожный вокзал. А сын друзей говорит, что Бог помог им приобрести автомашину "Жигули", и парень желает сделать обкатку в Кировоград. Мы поблагодарили их за такую благотворительность и воспользовались их радушием. Брат окольными путями объехал посты ГАИ и быстро привез нас в Кировоград. Мы попросили, чтобы к дому не подъезжал, так как за домом постоянно следят. Он вернулся благополучно домой, а мы тоже вечером вошли в маленький домик, полный любви и мира. Склонились в благодарственной молитве на колени, и тут же вошел участковый с вопросом к дочери Вере: "Приехал ли батько?" Она ответила, что приехал, тогда сказал, чтобы завтра я пришел к нему.
На следующий день в беседе он очень расспрашивал, какими путями мы выехали из Белой Церкви. По-видимому наблюдали за нами, как и куда мы поедем. А брат, предвидя это, объехал все посты ГАИ.
Очень приятно после лагерной жизни ощутить домашнюю прелесть для духа, души и тела. Очень поздно, после благодарственных молитв и пения, мы ушли на ночной отдых. Мне сказали домашние, что завтра у нас в доме назначена встреча с друзьями поместной церкви. Днем я сходил к участковому на беседу, он строго предупредил, чтоб я прошел беседы в милиции, прописался и прекратил религиозную деятельность.

На другой день вечером собрались друзья в нашем доме. Радостные приветствия, объятия, целования, молитвы, пение:

"Отраду небесную для сердец
Нам послал Отец
Для радости ясной собрал Он нас,
Честь Ему за этот час".

Заканчивая пение первого псалма, мы увидели множество милицейских машин, из которых выходили люди и в форме, и в гражданской одежде, и устремились в наш дом. Грубо, с криком перебили мирное общение и зам. начальника милиции приказал немедленно разойтись, иначе всех повезут в милицию. Мы кратко помолились, назначили встречу уже в посадке и разошлись. Для соседей и людей, живущих по улице, власти таким образом решили показать, какой ужасный преступник освободился, чтобы страх навести на них и отвратить от Бога. Бог нашу семью укрепил упованием и верой в Бога Всемогущего. Мы помолились и спокойно спали.
Утром дети ушли на работу, а я пошел в милицию на беседы, где услышал грозные предупреждения и запугивание судом и тюрьмой. С гневом осмотрели меня и начали кричать, угрожать, оскорблять, запрещать религиозную деятельность. Так продолжалось около получаса, а я стоял и молился о прощении их, так как понимал, что они рабы греха, "не знают, что делают". Когда он замолчал, тогда я попросил выслушать меня. Я сказал ему тихо, с любовью, чтобы он не расстраивал нервы и берег здоровье свое, а меня, если может, то разрешит прописать к семье, а если нет, то я буду жить и без прописки. На такой мой совет он уже более спокойно ответил, что не прописать он не имеет права, и меня пропишут. Но если я буду продолжать религиозную деятельность, то будут судить по 209 статье, приговорят к пяти годам лагерей и ссылки. Я ответил, что знаю все это. Меня прописали к семье.
Правители умирали, другие их заменяли, но многие из них, как злобный Аман, хотели уничтожить израильский народ, так и наши правители и начальники решили искоренить искренне верующих тюрьмами, лагерями, убийствами или оболыценьями. А Бог укреплял и детей Своих, и нашу семью, и небольшую Церковь. В воскресенье утром собрались мы на собрание в посадке (километра два от города). Приехали друзья из области, других городов, сестры из Совета родственников узников и целый день проводили встречу. К удивлению нашему, никто из властей не приехал, по-видимому, по молитвам детей Его, Бог и Ангелы не допустили. Я рассказал о том, как Бог хранил меня, беседовал со мною, утешал и защищал от действий диавольских сил. И вот здоровым возвратил вам. Много было пожеланий, славословий, песнопений, молитв во славу Господа. Я в блаженстве благодарил Бога и друзей. После трапезы на свежем воздухе и благодарственных молитв, вечером братья и сестры разъехались по домам, селам и городам с желанием идти узким Христовым путем, помня предупреждение Учителя: "Остерегайтесь людей ... и не бойтесь" (Матвея 10,17,28,31). При этих мыслях мне вспомнилось высказывание брата-служите ля: "Разумный воин на фронте прячет голову в укрытие не только для того, чтобы сохранить жизнь, но и лишний раз ударить по врагу. Наш враг-диавол и бесы, а против них - самое действенное Всеоружие Божие (Ефес.6:10-18), а также пост и молитва "Сей же род изгоняется только молитвой и постом" (Матвея 17:21). Вот народ Божий еженедельно, два раза, совершают посты по пятницам и воскресеньям, а некоторые еще по средам за детей и молодежь. Братья СЦ в особо трудных обстоятельствах предлагали трехсуточные посты, как во времена Есфири 4:16 и в Ниневии (Иона 3:7-10). И Бог чудесно отвечал на молитвы с постом народа Божьего, обреченного на смерть.
Начальники-атеисты продолжали гонения на народ Божий, а уполномоченный по делам религий вместе с регистрированными старались обольщать его. Так вызвал меня уполномоченный Крепак и начал расхваливать советское законодательство о культах. Я перебил его с извинением и спросил: " Вы хотите, чтоб было больше верующих в Кировограде?" Подумав немного, он ответил: "Нет, мы хотим, чтоб не было ни одного верующего". А я сказал: "Мы хотим, чтоб было больше. Поэтому для вас законодательство хорошее, а для нас - очень плохое, запрещает говорить людям о Боге, Спасении, и даже запрещает делать добрые дела". Тогда он с гневом стукнул кулаком по столу и сказал: "Будем судить". И выгнал меня из кабинета. Регистрированные служителя прислали письмо, в котором просили встречи для беседы о единстве. Мы отказались. Вызвал нас секретарь горисполкома и предлагал греховную регистрацию. Мы отказались. Затем вызвал на беседу сотрудник КГБ Фисуненко А.Ф., прочитал из сочинений Маркса и Энгельса, которые писали: "Если хотите, чтоб церковь ожила, то начните гонения, и она оживет". Прочитав это, начал пояснять: "Вот мы гоним вас и наблюдаем, что меньше вас не становится, а в гонениях вы укрепляетесь, и вас почитает весь мир мучениками за веру, а мы позор терпим. Одно видим, что во время гонений боязливые и маловерные от вас уходят к регистрированным, да и это на вашу пользу, так как они только смущают ваши ряды. Больше мы вас гнать не будем," - и попросил у меня ответа. Я сказал, что они умом-то понимают все, а в сердце дух диавольский не могут изгнать, а главное, что Христос сказал: "Если меня гнали, то будут гнать и вас, если мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше" (Иоанна 15,20), поэтому гнали нас и будут гнать. Хоть он уверял, что гнать не будут, но через несколько месяцев меня снова арестовали. Кроме тюрем, лагерей, ссылок, некоторых наших друзей помещали в психиатрические больницы как больных. К примеру, нам сообщили, что в областную психбольницу поместили учительницу из района после ее уверования в Бога. Мы с женой пошли посетить ее и узнать о самочувствии женщины. Лечащий врач услышал, что мы верующие, и не разрешил свидания. Тогда мы пошли к главврачу и объяснили все. Он ответил, что они не могут здорового человека держать в психбольнице. Я попросил, чтобы он у лечащего врача спросил: "Что она делает сумасшедшего?" Он позвонил к врачу, который долго что-то объяснял. После разговора он сказал, что женщина молится Богу, поет Божественные песни, говорит о Боге. Я ответил, что мы, верующие, все так поступаем, что тогда и меня, и всех нужно держать с сумасшедшими. Он ответил, что знает меня как нормального человека. Я рассказал ему, что в Ростове уверовал директор школы, и родственники сдали его в психбольницу, где он находился шесть месяцев. Только после многих ходатайств верующих в Москве его освободили. "Если вы не освободите учительницу, то мы будем писать в Киев или в Москву за нее," - сообщил я. Доктор еще раз поговорил по телефону с лечащим врачем и сказал, что она не опасна для окружающих, и мы можем завтра ее забрать с условием, что приедет за ней неверующий муж. Мы сообщили мужу, и на другой день ее выписали и отправили домой, о чем она сообщила нам письмом, в котором извинялась, что муж не согласился заехать к нам в дом. А нашего единоверца Хайло Владимира из Луганской области несколько лет держали в психбольнице закрытого типа в г. Днепропетровске и насильно "лечили" как сумасшедшего. Благодаря молитвам народа Божьего, он чудом не стал действительно сумасшедшим.
После освобождения из лагеря жена Лина напомнила просьбу одного парализованного брата посетить его. И вот после обеда я пошел к нему. За ним ухаживала неверующая дочь, которой не было дома во время посещения. Брат лежал около флигеля под грушей (было еще тепло). Я его поприветствовал, помолился, и мы беседовали около трех часов, и он очень радовался. Затем мы вместе помолились, и я собрался было уходить. А он сказал, что будет меня провожать, и до калитки он-таки провел. Я удивился, так как жена говорила, что он лежачий больной. Я пришел домой и рассказал о том, что он не лежачий, а провожал меня. Позднее выяснилось, что он имел такую веру: когда я освобожусь и вместе с ним помолюсь, он получит исцеление. По его вере он то и получил, хотя мы ничего и не думали об этом. Затем покаялись его две дочери и благодарили Бога. Вспомнилось мне также и чудесное исцеление в шестидесятых годах в г. Баку. Брат Иван Васильевич Орлов, у которого врачи определили рак легких, и выписался домой умирать. Мы провели беседу, как апостол Иаков пишет в послании (5:14-16), совершили молитву с помазанием елеем, и брат выздоровел, и вот уже почти сорок лет живет и трудится во славу Божию.
Хочу напомнить обетование Воскресшего Христа: "Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим... возложат руки на больных, и они будут здоровы" (Марка 16:16, 18). Часто наше неверие и маловерие не дает Богу проявить Всемогущество. Конечно, и Христос, и Апостолы не всех исцеляли, но у кого была вера и дерзновение в молитве. По-видимому, ученики поэтому и попросили Христа: "Умножь в нас веру" (Луки 17:5). А тем более, мы нуждаемся в умножении веры в Него. Вера умножается через чтение Слова Божия, через встречи с сильными верой, верующими и через молитвы с постом при различных испытаниях. В 11 главе послания к Евреям перечислены герои веры. Читайте, подражайте им. Да и во все времена в церкви были герои веры. Они есть и в наши дни: Храпов Н. П., Батурин Н.Г., Моисеев Ваня и многие другие.
Наши дети хорошо учились в школе, примерно вели себя в церкви и дома. В школе постоянно подвергались оскорблениям, больше со стороны учителей, а ученики многие сострадали им, видя и слыша незаслуженные оскорбления, снижение оценок.
Павлик, окончив школу, поступил в профтехучилище учиться на электрика и успешно его закончил. Перед экзаменами пришли два преподавателя к нам в дом и предложили по окончании училища послать его учиться на мастера профтехучилища на государственное обеспечение в другой город, так как он "хорошо мыслящий человек". Мы с женой спросили: "Знаете ли вы, что он верит в Бога? Беседовали ли вы с ним?" Они ответили, что знают и беседовали. Мы тогда сказали, что мы не против образования, но вот по окончании института ему, верующему, дадут ли направление на работу? Они ответили, что при современных условиях не дадут. Тогда мы высказали свое заключение: "Зачем же тратить государственные средства, его здоровье, если работать не дадут по специальности. Если он пожелает , а вы согласны, то направьте его в Кировоградский институт, чтобы он жил дома. Да еще спросите в КГБ: разрешат ли ему учиться в институте?" Они с удивлением спросили: "А при чем тут КГБ?" Мы ответили, что наших, верующих юношей и девушек, по-исключали из техникумов и институтов, а кто и закончил, не разрешают работать по специальности. Они уходя, пообещали послать учиться Павлика в Кировоградский институт, но больше и разговоров никаких не было.
В беседе с Павликом об учебе в институте я спросил: "Желает ли он там учиться?". И был доволен его ответом: "Если это Богу угодно и для Его Славы, то пойду, а если нет, то и не пойду". Дочери, Вера и Надя, после окончания школы окончили курсы, профтехучилище и работали. Веру за то, что верующая, увольняли с работы санитарки ветлечебницы (после посещения сотрудника КГБ ее места работы). К жене Лине, работавшей уборщицей в бане завода, тоже пришел тот же сотрудник для беседы. Она задала ему вопрос: "Вы пришли для беседы или за тем, чтобы меня уволили с работы, как мою дочь Веру?" Он рассмеялся и ответил: "А куда вас увольнять, уже худшей работы нет". И она там доработала до пенсии.
По всей стране так поступали с верующими. В одном из городов Украины отца многодетной семьи уволили из ателье и нигде не принимали, даже там, где была нужда в работниках. Обычно в отделе кадров расспрашивали и просили приходить завтра, где потом отвечали, что не могут принять. Брат пошел к секретарю горисполкома на прием и заявил: "Я баптист, имею много детей, меня уволили с работы и нигде не принимают. Я вынужден пойти на рынок, повесить на груди дощечку с надписью: "Мне, баптисту, не дают работы, помогите, чтоб дети не умерли с голоду" До свиданья", - и ушел. По пути к дому зашел к другому верующему брату, помолились, побеседовали. Когда пришел домой, часа через три, то жена сказала, что из горисполкома два раза приходил посыльный, чтобы муж срочно пришел туда. Когда он пришел, то начальник очень вежливо принял его и тут же сказал, чтобы шел в такое-то ателье и там дадут работу. Он пошел, и его приняли, хотя неделю назад отказывали.
Верующих лишали премий, тринадцатой зарплаты, получения квартир, садовых и приусадебных участков, а у некоторых отрезали свет, газ, воду и тому подобное. Этими обстоятельствами Бог очищал детей Своих, испытывая нашу верность, а также нашу любовь к гонителям. Бог посылал необходимую помощь через друзей и добрых людей, за что мы благодарили Бога и всех помогающих. Перед началом учебного года обычно нуждающимся оказывали материальную помощь. На собрании в школе была и наша сестра, имеющая десять детей, из них шесть - школьники. Многие просили помощи, а она молчала. Учительница обратилась к ней: "Анна, а чего ты молчишь?"Сестра ответила, что дети ее одеты, обуты и не имеют ни в чём нужды. Она рассмеялась и громко сказала: "Вы посмотрите на нее, у которой десять детей, они не нуждаются, а у некоторых 2-3 ребенка и просят всегда помощи". Да , наши матери-христианки научены Богом экономно жить, быть довольным и в скудности, и даже помогать нуждающимся.
А брата, имеющего 10 детей, парторг на работе пригласил в кабинет и предложил ему мешок детских вещей, собранных в помощь его детям. Брат отказывался, но после настоятельной просьбы принял. А через некоторое время парторг вызвал брата и убеждал, что дети его должны вступить в пионеры. И когда брат отказался, то парторг упрекнул: "Вещи детские взяли, а повиноваться нам не хотите?" Брат с огорчением ответил: "Так вы за вещи навязанные хотите купить меня? Я постараюсь вернуть их, хотя и трудно, так как их уже дети носят". Тогда парторг стал упрашивать, чтобы брат ничего не возвращал. Нашим детям покупали билеты в кинотеатры и на другие мирские развлечения, чтобы отвратить от Бога. Один наш школьник, Даня, вставал в строй с учениками, чтобы идти в кино, но, доходя до определенного места, выходил из строя и уходил домой, несмотря на запреты учителей. А другой мальчик, Ваня, на вопрос учителей: "Почему он не ходит в кино?" отвечал: "Читайте первый псалом". И учительница, прочитав его, пришла к родителям, с удивлением сказав, что Ваня мудро ей ответил, и больше не предлагала ему ходить на мирские развлечения.
В нашей семье всем отмечали дни рождения. Именинник освобождался, по-возможности, от работы, учебы. Утром его поздравляли с днем Ангела, а вечером обычно собирались вместе, в молитвах благодарили Бога за сохранность жизни и благословения, читали пожелания из Слова Божия, пели псалмы, чаще благодарственные, а затем дарили скромные подарки и разделяли трапезу любви. Пожелания писали обычно на поздравительных открытках. Иногда в церкви благодарили Бога за именинника и просили благословения на дальнейшую его жизнь. Большинство дней рождений проходили в разлуке, так как более 20 лет прошли в тюрьмах, лагерях, ссылках, 7 лет - на нелегальном положении. Но и в такие времена совершались благодарственные молитвы и в открытках выражались пожелания. Из сохранившихся открыток приведу некоторые пожелания жене Лине от детей, меня и друзей.
"Дорогая моя сестричка Липочка! Поздравляю тебя, милая, с днем рождения твоего. Желаю тебе, дорогая, здоровья, сил, радости
в твоей нелегкой жизни. Но я знаю, что в Боге твоя сила, твое утешение. На память я тебе пишу стишок псалма (91:13-16):
Праведник цветет, как пальма, возвышается, подобно кедру на Ливане. Насажденные в доме Господнем, они цветут во дворах Бога нашего. Они и в старости плодовиты, сочны и свежи, чтобы возвещать, что праведен Господь, твердыня моя и нет неправды в нем.
Лиза, Матвей. 16 декабря 1976г."
"Дорогая мамочка! Искренне поздравляю тебя с днем рождения! Желаю тебе всего доброго в жизни: здоровья, духовных и
физических сил для труда на ниве Божией, чтобы в конце пути тебе получить награду от нашего небесного Отца. Все благополучия и страдания исходят от Господа. Все, что Бог ниспосылает, содействует ко благу наших душ.
Пусть небо синее покрылось темной тучей, И солнышко не светит на пути. Ты не забудь: с тобой Христос могучий. Не унывай и радостно иди.
(Пс.117:14) 16.12.77г., г. Кировоград, Искренне любящая тебя дочь Надя."
3. "Дорогая моя мамочка! Сердечно и искренне поздравляю тебя с днем твоего рождения! Желаю обильных благословений от Господа, бодрости, силы, верности. Благодарю за все доброе и святое, что ты вложила в меня. Благодарю Господа за то, что Он дал мне таких родных.

Стремись же, как птица, все выше и выше.
Будь дальше от мира, а к небу будь ближе.
Господь за тобою всегда наблюдает
и Ангел Господний в пути охраняет.

"Итак, бойтесь Господа и служите Ему в чистоте и искренности. (Иис.Навина 24:14)
16 декабря 1977 г., г. Кировоград, Твоя дочь Вера."
4. "Дорогая мамочка! Сердечно поздравляю тебя с днем твоего рождения! Пусть Господь тебя больше и больше благословляет и укрепляет. " Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви, ибо любящий другого исполнил закон." (Рим. 13:8)
15.12.1977г., г.Кировоград, Твой сын Павлик".
5. " Дорогой жене Лине в день 54 летия!"Благодарю Бога моего, всегда вспоминаю о тебе в молитвах моих, слыша о твоей любви и вере, которую имеешь к Господу Иисусу и ко всем святым, дабы общение веры, твоей оказалось деятельным в познании всякого у вас добра во Христе Иисусе, ибо мы имеем великую радость и утешение в любви твоей, потому что тобою, брат(сестра) успокоены сердца святых" (Филимон.1:4-7).

6. "Благодарю за все,
что дали мне радости протекших дней.
Благодарю за все печали,
за весь поток земных скорбей.
Благодарю за все лишенья,
за крест, мне данный от Тебя.
За испытанья и гоненья,
что посылаешь Ты любя.
За дни, что придут, за былое,
За песнь хвалы Тебе творю.
За все и злое, и благое.
За все Тебя благодарю."

Любящий тебя Ваня, г. Кировоград, 16.12.77г.
7. "Мама! Сердечно поздравляю тебя с Днем рождения- исполнением 55 лет. Я благодарен Господу за то, что Он хранил тебя. Пусть Его благословения и дальше будут над тобою" "Бог мой да восполнит всякую нужду" в твоем дальнейшем, жизненном пути. " И прибывала всегда в храме, прославляя Бога" (Лука 24:53)" Твой Павлик, 16.12.1978г., г. Кировоград."
8. "Сердечно поздравляю милую и дорогую МАМОЧКУ с Днем рождения! Желаю в новом году жизни обрести у Господа новых духовных сил, новых побед с искушениями. На память: "Итак бодрствуйте, потому что не знаем, в который час Господь ваш придет." (Матвея 24:42)

Ты теперь почти совсем седая.
Ростом меньше ты теперь, чем я.
Но, как прежде, ты - моя родная.
И, как прежде, я - твое дитя.
И, как прежде, когда очень больно.
И из глаз моих слеза течет.
Ты беспрекословно, добровольно,
Подставляешь мне свое плечо.
Я училась меньше, меньше знаю.
У тебя ж на все ответ готов.
Ты - энциклопедия живая.
Ты психолог мой и богослов.
С горечью и болью замечаю,
Как стареешь и слабеешь, мать.
На прогулках чаще начинаешь.
Тяжело дышать и отставать.
Ты позволь мне в этот день рожденья.
Поблагодарить тебя опять.
За твою любовь и утешенье.
За советы, помощь, обличенья.
Вообще за то, что ты мне - МАТЬ."

С искренней любовью, твоя дочь Надя, 16.12.1978 г., г. Кировоград.
9. "Дорогая моя мамочка! Сердечно поздравляю тебя с Днем твоего рождения! Благодарю Господа в этот день, что по молитвам твоим я нахожусь в церкви Иисуса.
Да, прожито и пережито много, но Господь сказал, что и до старости, и до седины не оставит. Пусть Иисус дальше идет с тобой, сколько Он назначил; чтобы ты была верна Ему "Уповайте на Господа во веки, ибо Господь Бог есть твердыня вечная" (Исаи 26:4) Пусть Господь благословит тебя во все дни твоей жизни". С любовью, твоя дочь Вера, 16 декабря 1978 г.
10. "Любимая и верная подруга жизни ЛИНОЧКА! В день твоего 57 летия сердечно поздравляю тебя с днем рождения! Заочно жму руку, обнимаю, целую, желаю бодрости духа, двойного здоровья, исполнения всех твоих добрых желаний и намерений. Прошу Бога нашего о том, чтобы Он исполнил вышеперечисленное и дал тебе силы переносить страдания, как добрый воин Иисуса Христа, и быть зеленеющей маслиной в доме Его. На память и в утешение псалом 87, а также отрывок из поэмы " Русские женщины". НА. Некрасова:

"Кто помнит ту годину роковую,
тот знает сам, как много славных жен,
вослед мужей ушло в страну чужую...
Как не смотри на драму тех времен.
Высок и свят их подвиг незабвенный!
Как Ангелы- хранители они.
Явилися опорой неизменной
изгнанникам в страдальческие дни.
Пленительные образы! Едва ли,
в истории какой-нибудь страны.
Вы что-нибудь подобное встречали.
Их имена забыться не должны.
Да, их поэт грядущий не забудет.
Но чьей судьбы- коснулись мы.
Та всех светлей сиять меж ними будет.
Далек был путь до роковой тюрьмы.
Вражда людей, не знающих пощады.
На том пути ей ставила преграды.
И первая - она их перешла!
Ее души ничто не устрашило!
Она другим дорогу проложила,
Она других на подвиг увлекла!"

7-16 декабря 1980 года, г. Белая Церковь - Кировоград.
Любящий и помнящий твой муж Ваня."
7. Телеграмма из Полтавы: "Мамочка, поздравляю днем рождения! Желаю всего самого наилучшего - Павлик"
8. "Дорогая моя мамочка! От всего сердца поздравляю тебя с днем рождения! Благодарение Господу, что провел тебя по этой земле 57 лет! Пусть пронзенные, благословляющие руки будут всегда над тобою. Утешайся Господом. Он укрепит и даст силы дойти до желанной пристани. Желаю радости, счастья, здоровья и всего самого-самого наилучшего в твоей нелегкой жизни. (Пс. 36:4 - 5; Песни песней 1:14).

Да, ради той жизни счастливой и вечной,
Сквозь бури житейские стоит пройти.
Счастливого плавания, МАМОЧКА!
Бог твой предвечный
поможет до цели желанной дойти!

16 декабря 1980г., Любящая тебя дочь Вера.
9. "Дорогая МАМОЧКА! От всей моей души сердечно поздравляю тебя с ДНЕМ РОЖДЕНИЯ - 57-летием! Благодарю бога за
тебя, за твою любовь и ласку, материнскую нежность и заботу, без чего мир давно бы. погиб. Прошу у Бога для тебя счастья, здоровья, бодрости тела и духа. " А для вас, благоговеющие, перед именем Моим взойдет Солнце правды и исцеление в лучах ЕГО" (Малахии 4:2 )

Не унывай, дорогая,
Веруй в победу Христа,
Тысячелетия сияют,
Подвиг бессмертный Христа!"

16.12.80г., г. Кировоград, Любящая тебя дочь Надя С.
10. "Дорогая мамочка! От всей души сердечно поздравляем тебя с днем рождения! С благодарностью в сердце вспоминаем все доброе, сделанное для нас, за любовь, заботу и доброту сердечно благодарим! Просим у Господа для тебя силы, радости, утешения, верности до конца, здоровья и всего самого доброго. На память тебе место из Писания: "Надейся на Господа, мужайся и да укрепится сердце твое, надейся на Господа!" (Пс. 26:14).

Вам великое вручено Богом:
На земле этой матерью быть
- это значит, быть нежной и строгой,
это значит, страдать и любить.

В вашей доле покоя немного.
Доля наших седых матерей
- это скорби, волненья, тревоги,
Это слезы бессонных ночей.

А когда мы в опасности были,
Вы колени склоняли не раз,
нас святые молитвы хранили,
Сколько бед отвратили от нас.

Ни здоровья, ни сил, и ни жизни
не жалели для счастья детей!
О! Какая награда в Отчизне
ожидает таких матерей!

Вам нелегкое вручено Богом.
И безропотно взявши свое.
Вы идете по верной дороге.
Укажите и детям ее!"

Любящие тебя дети, Костя - Надя, 16.12.81г., г . Кировоград.
1982 год - год тяжелых испытаний: 17 февраля арестован Павличек - мой горячо любимый сын. 6 мая был суд. 14 мая арестован любимый муж, отец Иван Яковлевич. 23 ноября ему был суд.
11. "Дорогая мамочка/ Сердечно поздравляю тебя с днем рождения! Вместе с тобой возношу благодарность Господу в этот день, что Он хранил тебя и вел до этого места.
"Инеем белым покрыта, Мама, твоя голова:....!"- много пережито тобой, многое осталось позади. И хотя мы не сможем побыть вместе, но твоя любовь и забота постоянно ощущается мной и здесь. Пусть Бог нас хранит и благословляет тебя обильно и дальше.

Много, мать, мы с тобой пережили.
Много слез утирали с лица.
Но немного осталось до цели.
Будь верна же Христу до конца!"
Твой Павлик, 16.12.82г.

12. "Поздравляю дорогую мамочку с днем рождения! Желаю радости, счастья, здоровья и всего самого наилучшего в твоей жизни! Пусть Иисус хранит тебя до конца и помогает во всем! Бог сказал: "И до старости вашей Я тот же буду, и до седины вашей Я же буду носить вас. Я создал и буду носить, поддерживать и охранять вас" (Ис. 46:4)
С любовью, дочь Вера, 16.12.81г.
13. Из Полтавы: "Мама! Сердечно поздравляю тебя с днем рождения. Желаю всего самого наилучшего

Ты подарила нам свою любовь и ласку,
отдала улыбки свет и рук тепло.
За нас готова ты отдать и жизнь, о мама,
лишь бы было твоим детям хорошо,
Спасибо за все, за все!
Приехать не смогу, Павлик.

14. "Дорогая наша мамочка! Горячо и сердечно поздравляем тебя с днем рождения!
Благодарим за добрый пример мужества, стойкости, смирения. Да благословит Вас Господь стоять так до конца. С любовью и уважением. Молодежь г. Дергачи. 1923-1983."
АЛИНОЧКЕ АНТОНОВОЙ в день 60-летия! (Пс. 83:6-8; Откров 2:10).

С такой любовью, как мать,
С таким доверием, как дети,
Ты помоги мне принимать,
Все, чем Ты путь мой здесь отметил,
Надежда, что когда-нибудь,
Откроешь все, что скрыто тайной,
И что пройденный мною путь,
Мне ранил ноги не случайно.

ЛИНОЧКА! Благодарим вместе с тобой нашего Господа, что Он помог тебе до сего места (1 Цар.7:12) И молим Его, чтобы Он Милосердный помог и в дальнейшем пути твоем, даруя тебе здоровье, мир, надежду, радость!"
16.12.83.г., От семьи Волошенко.
15. "Дорогая т.Лина! сердечно поздравляем Вас с 60- летием! Желаем Вам бодрости, радости, обильных Божьих благословений. Пускай Господь всегда прибудет с Вами. "Вот Я повелеваю тебе будь тверд и мужествен, не страшись и не ужасайся, ибо с тобою Господь Бог твой, везде, куда ты не пойдешь" (Ис. Навина 1:9).

Ты знаешь все: откуда ветры дуют,
И бурю жизни укрощаешь Ты,
Пусть неизвестно мне, куда иду я,
Но я спокоен, путь мой знаешь Ты.

Сердце человека обдумывает свой путь, но Господь управляет шествием его" (Притчи Соломона 16,9).
С любовью к Вам, Ваши друзья-Полтавчане.
16. Любимая Линочка, верная подруга в жизни моей! Сердечно, сердечно поздравляю с днем рождения (Ангела), 62-летием!
Желаю и прошу исполнения всех твоих добрых намерений, здоровья, бодрости и радости. "Как утешает мать кого-либо, так вы будете утешены в Иерусалиме" (Исаи 66:13),

И когда средь болей жгучих,
Я устану на пути,
на руках Твоих могучих,
Верю, будешь Ты нести.

Не бойся, только веруй. И на память тебе еще 26 псалом. Пусть Он и друзья заменят тебе меня, особенно в этот день. А я заочно обнимаю, целую тебя и говорю: "Крепись!"
Любящий тебя муж Ваня, 22.12.84г. г.Кызыл
17. "Дорогая моя МАМОЧКА! ...От всей души поздравляю тебя с днем РОЖДЕНИЯ! - 61-летием! Приношу сердечную благодарность за тебя, за путь, который ты прошла до сего дня. Прошу Отца нашего, чтобы и дальше хранил Он тебя и ввел в ту Небесную Отчизну, где место уже готово, и награда тоже. Здоровья тебе!!! Верности!!! Благополучия!!! "И до старости вашей и до седины,Я тот же буду..." (Исайи 46:4)
Твой сын Павлик., пос. Мирное.
18. "Дорогая наша МАМОЧКА и БАБУШКА! Сердечно поздравляем тебя с днем РОЖДЕНИЯ 62-летием! "Он дает утомленному силу и изнемогшему дарует крепость" (Ис.40:29).
"Мы, побеждаем врага, когда вместо позорного бегства стремительно идем к нему навстречу и уповаем на любовь Божию и благодать Христову, которые с нами. Наша победа - победа света над тьмою, истины над ложью, любви над злом и ненавистью."

Трудные скитаний дни,
мамочка, не бесчисленны,
Все, конечно, все они,
Господом исчислены.

Желаем тебе обилия Божьих благословений на твоем тернистом пути и Его святого утешения в разлуке с нашими дорогими. Да укрепит тебя Господь остаться Ему верной до конца. "На помощь твою надеюсь,Господи" (Бытие 49:18). Любящие и всегда помнящие твои дети, Костя и Надя, 16.12.1982 г., Кировоград."
19. Мамочка!

За щедрость неба не забудь,
Хоть радостями жизнь бедна...
И человек в последний путь,
идет, испив печаль до дна...
Бог помнит о творимом зле,
И знает горьким мукам счет,
За скорбь и слезы на земле,
С торицей небо воздает!...

Сердечно поздравляю тебя, моя добрая и милая мамочка, с днем рождения, 60 - летием! Желаю всего самого-самого и благословений от Отца, здоровья, верности до конца.
"Ибо только Я знаю, намерения, какие имею о вас, говорит Господь, намерения во благо, а не на зло, чтобы дать вам будущность и надежду" (Иеремия 29:11).
16.12.1983г., Любящая тебя дочь Вера.
20. "Любимая и дорогая наша МАМОЧКА! Сердечно и искренне поздравляем тебя с Днем- 60 - летия! Просим Господа быть для тебя лучшим Другом, Утешителем в твоей одинокой старости. "И до старости, и до седины не оставь меня, Боже!" (Пс 70:18).
И стало тихо и непривычно в когда-то шумной нашей семье. И только мама будет молиться за внука Гену и за детей. Желаем тебе здоровья и многих лет жизни!" (16.12.83г., г. Кировоград., Любящие тебя Костя, Надя, Геночка."
21. "Любимая жена Линочка! Сердечно поздравляю тебя с днем рождения (Ангела) - 60 летием! Благодарю, желаю, прошу благословений, бодрости, здоровья на служение Ему и ближним. На память в утешение тебе: "И до старости вашей - Я тот же буду, и до седины вашей, я же буду носить вас, Я создал и буду носить, поддерживать и охранять вас" (Исайи 46:4) и (Исаи 54:10 - 17).

Иди же ты его путями,
И в бурях жизни не слабей.
И верь, что Он всегда над нами,
С великой благостью Своей.
Кто уповает на Него,
Увидит Бога своего"

Верочка и Надичка! Спойте маме песню от меня: "Не оставлю я вас, не забуду,
Говорит он и мне, и тебе, Сохраню и в пустыне безлюдной, И в тяжкой житейской борьбе... Заочно жму руку, обнимаю, целую".
Любящий и помнящий всегда муж Ваня, 1.12-16.12.83г., г. Кызыл - Кировоград.
22. "Дорогая моя мама! Прими ты и от меня самые лучшие пожелания и поздравление в день твоего рождения - ШЕСТИДЕСЯТИЛЕТИЯ! И хотя я не смогу в этот день тебя крепко-крепко обнять, заглянуть в твои добрые очи, но я глубоко верю в то, что наш Добрый Пастырь пошлет тебе утешение и радость и в этих обстоятельствах. Пусть Он пошлет и дальше в жизни твоей благословений и силы, быть верной до смерти. На память -
Откр.22:11".
16.12.83г., Твой Павлик.
23. "Дорогая Неонила Ивановна! Сердечно поздравляем Вас с ШЕСТИДЕСЯТИЛЕТИЕМ!
"Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями. Как цветок он выходит и опадает, убегает, как тень, и н& останавливается" (Иова 14:1-2), "Я.Я Сам - Утешитель Ваш" (Ис.51:12),

Час придет одежды снять,
Пыльные дорожные,
Будем только вспоминать,
Времена тревожные.

Любим, помним, Костя, Надя. Гена, Женя, 16.12.1985г., г. Кировоград.
24. "ДОРОГАЯ МАМОЧКА! С днем рождения, 62-летием!

Помни, что дождем благословений,
Орошает он пустыню зла,
Он с тобою каждое мгновенье,
Помощь Он готов тебе послать...
Не грусти, что ждут тебя страданья,
Что друзей порою нет вокруг,
Помни: в этом мире испытанья,
У тебя есть верный, близкий Друг...

В этот день вместе с тобой благодарим за охрану, за помощь, за верность, просим, чтобы до конца жизни пронзенные руки Пастыря были над тобой "Вот, я посылаю пред тобой Ангела, хранить тебя на пути и ввести тебя в то место, которое Я приготовил" (Исх.23:20).
Любящая твоя дочь Вера.
25. "Любимая Линочка! Верная подруга и добрая спутница в жизни суровой нашей! От всей души и любящего сердца поздравляю тебя с днем рождения (Ангела) - 63-летием! Благодарю Бога моего за тебя, за охрану и путеводителъство, за силы Его, дающие среди множества страданий, скорбей, искушений оставаться верной. А поэтому скажем вместе с Самуилом: "Авен-Езер - до сего места помог нам Господь!" И с Авраамом: "Иегова - Ире - Господь усмотрит (на дальнейший путь)!"

А взглянув на путь пройденный,
меньше страха впереди,
Ты рукой Своей пронзенной,
Нас, Господь, вперед веди!

На остаток лет земной жизни твоей прошу обильных Его благословений! "Да благословит тебя Господь, И сохранит тебя. Да призрит на тебя Господь светлым лицом своим и помилует тебя. Да обратит Господь лицо свое на тебя и даст тебе мир!" (Числа 6:24 - 26). На память псалом:

Мой путь, как других,
не украшен цветами,
Красивые розы на нем не растут.
Отсутствуя телом,
но духом присутствуя с тобою
обнимаю, целую.

Люблю, Твой Ваня, г. Кызыл - Кировоград, 20,11-16.12.1986 г."
26. "Дорогая и любимая наша МАМОЧКА, БАБУШКА! В день своего рождения примите от нас самые добрые пожелания здоровья, счастья в Господе. Слава Богу за то, что помог до этого часа! Пусть Господь и дальше ведет вас, пусть поможет вам, наставит вас и защитит! "Во тьме восходит свет правым..." (Пс.3:4).

Жизнь не знает ведь сна,
Жизнь не знает минуты покоя,
Дни все время нас дальше,
И дальше куда-то влекут.
И на этом пути,
чтобы, нам не забыть про былое,
Годы, месяцы счет свой ведут.
И сегодня, когда
счет годов, Вам подаст прожитое,
Вы припомните снова,
Свои промелькнувшие дни
Все, что было в них близкое сердцу родное,
Все, чему научили они.
Мы желать вам не станем,
Спокойного, тихого счастья,
Новой жизни искать!
И все выше душой подниматься,
Чтоб достигнуть высот,
Это все вам желаем на счастье!"

16 декабря 1986г., Любящие Павлик, Тамара и Оксаночка
27. "Дорогая моя мамочка! От всей души поздравляю тебя с ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!.. 63 - летием! Благодарю Отца небесного за тебя, за все,
что Он давал тебе, хранил и дальше прошу Его благословения!
Дорогая/...Потерпи немного... НЕ предайся в горести слезам, Я уже иду, Я у порога, чтобы взять тебя на небеса." 16.12.86г.
28. "Дорогая наша МАМОЧКА и БАБУШКА! Сердечно поздравляем тебя с ДНЕМ РОЖДЕНИЯ! Благодарим Господа, что Он
провел тебя 63 года среди скорбей, посылал утешение и поддержку. "Много соделал Ты, Господи, Боже мой: о чудесах и помышлениях Твоих о нас - кто уподобится Тебе" (Пс.39:6).
С любовью, Костя, Надя, детки, 16.12.86г."
Подобные открытки писались всем членам семьи. Они утешали, укрепляли, ободряли дух, душу и тело. Особенно остро это я переживал в тюрьмах и лагерях.
Постоянные слежки, подслушивания, вызовы к властям, штрафы. Разгоны собраний продолжались еще более усиленно. Бог побудил меня, а жена согласилась, уйти снова из дома на нелегальное положение.

Снова посещал города и села с проповедями, беседами. Посещал семьи узников, братские встречи и совещания, а также с сестрами Совета родственников узников - молодежные общения.
В городе Макеевке зашел в дом, где находились две сестры -девицы, которым было уже за 30 лет. Поприветствовав их, я спросил, о чем они беседовали. Немного помолчав, они переглянулись между собой и начали рассказывать о своих переживаниях: "В церквях совершают молитвы за узников и их семьи, больных, солдат, детей, молодежь, семейных и т. д. А за нас, сестер, оставшихся без мужей, никто и не вспомнит. Если и вспоминают, то тогда, когда нужно сделать какую-то работу: "Вот вы одинокие, вы свободны, сделайте то или другое". Как будто у нас нет и переживаний, скорбей, нужд. Никто не поинтересуется, как мы живем. Вот течет крыша. Пробовала сама исправить - не смогла. Таких подобных житейских нужд много. А то, что мы остались без мужей, потому что верующих братьев нет, а за мирских, которые нам предлагали, мы не пошли, зная, что это грех, жизни семейной не будет. Да еще братья нередко проводят беседы о том, что не вступать в брак лучше, а сами лучшее не избирают, а женятся". Выслушав их справедливые высказывания и рассуждения, я сказал, что буду за вас, одиноких, молиться и постараюсь, чтобы в журнале была написана соответствующая статья.
И я после этого постоянно совершаю молитву за сестер, чтобы Бог послал женихов им или укрепил их в одиночестве. На очередном совещании Совета Церквей я рассказал об этом и братья поручили. Н.П.Храпову написать соответствующую статью в журнал "Вестник истины". В последствии этим двум сестрам Бог послал верующих женихов, и они благодарили Господа за то, что обрели семью. А некоторым сестрам предлагали верующие женихи вступить в брачный союз, но они отказывали, желая жизнь посвятить Господу. Таких встречалось очень мало. Больше было тех, которые выходили замуж за неверующих, и жизнь их была ужасной. Приходилось разбирать взаимоотношения между супругами. Часто мужья задавали вопрос: "Каковы обязанности жены?" Уже по вопросу я понимал, что любви мало, а перешли жить по закону. Обычно приходилось выслушивать все отрицательное, а затем спрашивал: "А есть у жены что-нибудь доброе?" После некоторого раздумья обычно следовал ответ, что есть и доброе. И когда вспоминалось все доброе, тогда изменялось и отношение к жене. Ведь Бог смотрит на нас так, что видит все хорошее, доброе, а затем греховное. И предлагает покаяние с добрыми плодами. Прочитайте 2 и 3 главы Откровения Иоанна и старайтесь смотреть на всех людей, как смотрит Бог. В конце беседы просили прощения друг у друга, читалось Слово Божие (1 Иоанна 2,1-3, Ев. Марка 11,25-26), просили прощения у Бога и восстанавливался мир в семье. Очень важно, чтобы осуждение греховных проступков было сердечное и прощение не устами только, но и сердцем. Человек, который с Божьей помощью не может прощать, страдает сам, страдает его семья и окружающие люди. Приходилось примирять детей с родителями или членов церкви, а труднее всего -служителей. Всегда возникает спор, когда каждый считает себя правым, и никогда не бывает его, когда всякий обвиняет себя.
"Если бы мы судили самих себя, то не были бы судимы. Будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром" (1 Коринф.11:31 - 32).
Когда Иона осудил себя, тогда Бог спас его из пучины морской. А Толстой Л.Н. справедливо писал, что оба спорящих виноваты. Один виновен, потому что начал спор. А другой - потому, что не прекратил. Вспоминается при этом хороший псалом:

Умей прощать, молись за обижающих,
Зло побеждай святым лучом добра.
Иди без колебанья в стан прощающих,
Пока горит Голгофская заря.
Умей прощать, когда душа обижена,
И сердце, словно чаша горьких слез,
И кажется, что доброта вся выжжена,
Ты вспомни, как прощал людей Христос.
Умей прощать. Прощенье - это сила,
А месть - бессилья признак роковой.
И камни непрощения в могилу,
Мой друг и брат, не уноси с собой.
Учись прощать естественно, как дышишь,
Как воду пьешь и ешь насущный хлеб,
Ведь Бог тогда твои молитвы слышит,
Когда в тебе горит прощенья свет.
Умей прощать. Прощать не только словом,
Но всей душой, всей сущностью своей.
Прощение рождается любовью,
В борениях молитвенных ночей.
Учись прощать. В прощеньи радость скрыта,
Великодушье лечит, как бальзам,
Кровь на Кресте за всех была пролита,
Умей прощать, чтобы прощен был сам.

Во времена гонений очень жертвенная семья допустила в сердце грех настаивать на своем. Пришлось разбирать этот случай на членском собрании, покаяния не было, и церковь решила, чтоб служителя областного совета с ними побеседовали, а потом взяли на замечание. Когда братья пришли к ним, то муж и жена со слезами умиления сказали: "Мы побыли в посте и осудили каждый сам себя, примирились между собою и сказали: "Просим прощения у вас, готовы просить у церкви". Склонились на колени пред Господом, со слезами попросили милости у Него. И какая радость наполнила сердца их, братьев и церкви.
Во многих городах и селах находились старенькие братья и сестры, подобные Верзилию, Гаю, Анне, Лидии и другим. Они принимали в свои дома духовных тружеников, кормили, создавали им уют, поддерживали материально и тем служили Господу. Как приятно в таких домах отдохнуть телесно и духовно, побыть наедине с Господом и пообщаться с ними, любящими Бога и гонимых друзей. Они много молились о верных Господу, узниках, их семьях, за издательство и многое другое. Господь слышал молитвы их, посылая гонимым силы, мудрость, охрану совершать служения в труднейших обстоятельствах. В таких домах часто хранилась литература, типографии, служителя встречались с женами и детьми. Перед уходом из таких домов я всегда благодарил Бога и хозяев и просил, если была какая у них нужда духовная или материальная, об этом Господа в совместной молитве. Очень часто Господь отвечал, и мы радовались, а вера во Всемогущего умножалась. Поэтому атеисты в собраниях переписывали всех, даже посетителей, чтобы за домами и квартирами были поставлены наблюдатели из соседей, организовано подслушивание. Несмотря на все хитрости дьявола и слуг его, Бог охранял гонимых детей Своих. Часто милиция посещала такие дома, когда там никого не было. Слава, слава Защитнику нашему!
В первой половине мая 1982 года я приехал к друзьям в Кривой Рог на встречу с женой Линой. Встреча была в коммунальной квартире. Дух свидетельствовал и наблюдения показывали, что из соседнего дома за нами наблюдают и подслушивают. Или Лину сопровождали из Кировограда (хотя билет на автобус она брала предварительно), или юноша из семьи, где я находился, передал неосторожно от меня приветствие.
Но когда Лина вышла из квартиры, часа через два пришли участковый милиционер и один в штатском, обошли они все комнаты, туалет, кладовки, шкафы и, не обнаружив меня, ушли.
Я помолился и решил выйти в сопровождении молодой сестры из квартиры. Когда отошли метров 50 - 60 от дома, подъехала легковая машина с двумя в штатском, а с другой стороны - милиция. Посадили меня туда и привезли в отделение милиции. Дежурный капитан, заполняя бумаги на арест и, узнав, что я верующий, сказал: "Что же так мало вы смогли скрываться на свободе!" Это была пятница, 14 мая, я находился в посте. Вечером меня отвезли воронком в КПЗ и посадили в камеру, где было много людей.
После арестантского знакомства узнав, что я верующий, предложили мне хлеб, соль и воду. Я с благодарением покушал, помолился и поспал на цементном полу в плаще до шести часов утра. После подъема и туалета выдали пайку хлеба и тюремную баланду, которую без аппетита скушал, но с благодарением Богу. Часа через два меня вызвали из камеры, и офицер милиции сказал, наводя страх: "Сейчас вас повезут в лес на прогулку, а потом привезут опять сюда". Но я верил, что Господь со мною, Которому дана всякая власть на небе и на земле. Два милиционера обыскали меня, взяли мои вещи и деньги, посадили в милицейский бобик и привезли не в лес, а в Кировоградскую тюрьму. Там меня не приняли и отправили в отделение милиции, посадили в камеру, где я просидел около двух часов. В это время мне слышно было, как пришла женщина в слезах и просила, чтобы они поехали с ней и усмирили пьяного мужа. Дежурный предложил написать заявление, но она отказалась, понимая, по - видимому, что потом могут судить мужа. Тогда дежурный ей ответил: "Мы в таком случае не поедем к вам." И она ушла.
Меня перевели в КПЗ и определили в камеру, где находился один человек. Я помолился и после знакомства лег на деревянные нары и заснул. Через некоторое время дежурный разбудил меня, через кормушку передал мне хлеб, масло и сахар. Я с удивлением спросил: "От кого же эта передача" В ответ услышал: "Мир не без добрых людей, принимайте". Я поблагодарил его и, склонившись на колени, в слезах вознес благодарность Небесному Отцу и тем, кто передал еду. Позднее я узнал, что это друзья из Кривого Рога приехали и рассказали Лине о моем аресте. Она, как Ангел, передала передачу. Поистине, как писал Н.П. Храпов: "Но у любви свои законы". Пишу эти воспоминания, а слезы благодарности выступают на глазах. Отрадно сознавать, что семья, друзья молятся и сострадают узникам и мне. Ощущаю близость Господа, внутреннее горение сердца и радость от Господа. Побеседовав с человеком в камере, угостил его продуктами из передачи и видя, что Бога и духовной жизни он не хочет, я начал вспоминать Святое Писание, петь христианские псалмы: "Закат обагрился кровавой зарей", "Вот полночь настала в остроге", "О Боже, Боже, дай мне силы" и другие. Суббота прошла в покое, воскресенье - в размышлениях о Слове Божьем, в молитве за семью узников, гонимых за церковь, детей, молодежь и за гонителей. Дух и душа были спокойны, и как хорошо, что нет ни на кого зла. Знал и был убежден, что атеисты постараются по обещанной 209 статье осудить на самое большее, но сознание и вера, что Бог со мною, и никто большего ничего не сделает, ни дьявол, ни бесы, ни люди- гонители, а лишь то, что Он допустит. Лишь бы остаться верным, не устрашиться и не обольститься. А вспоминая жену, детей, друзей, которые плачут и молятся, вспомнились утешительные слова из Библии: "Блаженны плачущие, ибо они утешатся" (Матв.5,4). В понедельник перед обедом вызвали к следователю, который производил обыск у меня полгода назад. Очень вежливо объявил, что он будет вести следствие. Сделал краткий допрос, возвратил часть отобранных вещей, сделали отпечатки пальцев и с санкции прокурора перевезли меня воронком в тюрьму. До свиданья внешняя свобода, и снова мрачная тюрьма.
Очень сильно Слово Божие говорит о тюрьмном заключении Иосифа: "Стеснили оковами ноги его, в железо вошла душа его" (Псалом 104:18). После бани, карантина, получения постели, кружки, ложки поместили в маленькую камеру, где находился человек среднего возраста. После краткого знакомства он мне показал приговор, рассказал, что его осудили на 12 лет. При этом начал говорить, что осудили его несправедливо, просил у меня совета, что ему делать. Дух же тихо мне говорит, что это "наседка" (человек от администрации, доносящий все, что происходит в камере; по внешнему виду, дорогим сигаретам и манере поведения все это подтвердилось). После ареста, воронков, КПЗ здесь можно было лежать на железных нарах с матрасом, пить воду по желанию, тут же был и туалет. Три раза в день можно было принимать тюремную пищу. Духовно размышлять, молиться, благодарить Бога за все, особенно за спасение, церковь, друзей, семью, здоровье, за скорби и лишения, суды Его праведные и за его присутствие со мною и во мне.
Лина прислала деньги, и я мог отовариваться в ларьке. Голодным, можно сказать, не был. Через несколько дней "наседку" вывели из камеры, а посадили еще троих. Они предлагали мне выбросить через окно письмо, но я отказался. В камере жарко, душно, от смрада, дыма, от варения чефира. С радостью выходили на часовую прогулку. Следователь несколько раз вызывал на следствие. Я сказал ему, что о церковных делах и за других отвечать не буду. В деле было много обвинений из документов СЦ и бюллетней СРУ. Особо рассматривалось увлечение в веру детей, молодежь, солдат и нарушение законодательства о культах. Через пять месяцев следствие закончилось. Затем вручили обвинительное заключение на десяти листах, а дело передали в суд. Я хотел отказаться от защитника. Но вот вызвала меня защитница Лободзинская Л. А. и передала просьбу Лины, чтоб я не отказывался от защиты. И чтобы знать день суда, я согласился. Защитнице я сказал, что мне все равно дадут 5 лет лагерей, 5 лет ссылки и конфискацию имущества: "Вы не старайтесь защищать меня, чтоб не повредило вашей должности и положению". Она мне ответила, что будет действовать по закону и не боится ничего. На 10 ноября был назначен суд. Перед судом я получил письмо от Лины, которое укрепило, ободрило и прибавило духовных сил. Оно сохранилось, и я привожу его дословно: "28.10.82г.
"Только будь тверд и очень мужествен. Возлюбленный Господом, горячо любимый мною, детьми, друзьями, дорогой сердцам нашим Ванечка! Да благословит тебя Господь в эти трудные минуты жизни твоей!
"ДА УСЛЫШИТ ТЕБЯ ГОСПОДЬ В ДЕНЬ ПЕЧАЛИ, ДА ЗАЩИТИТ ТЕБЯ ИМЯ БОГА ИАКОВЛЕВА, ДА ПОШЛЕТ ТЕБЕ ПОМОЩЬ ИЗ СВЯТИЛИЩА И С СИОНА, ДА ПОДКРЕПИТ ТЕБЯ.
Хочу, мой любимый, напомнить тебе, что с тобою Господь, с тобою я, дети, друзья, с тобою справедливость, правда. Не смущайся, только веруй и будь тверд и очень мужественен, борьба нелегкая, но свет всегда побеждает тьму! Сколько грязь не бросают на солнце, она возвращается на землю. Господь и тебя избрал свидетельствовать словами, может, только присутствием среди этих людей - будь тверд и очень мужественен! Пусть ни один мускул не дрогнет, пусть голос, мысль тебя не подведет.
"Кто эта, блистающая, как заря, прекрасная, как луна, светлая, как солнце, грозная, как полки со знаменами?"
Пусть сердце твое наполнится радостью и в эту трудную минуту, когда тебе придется защищаться от камней, лжи воздвигнутой на тебя. Возлюбленный Спаситель наш прежде прошел этот путь. Мы Его последователи, и нам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него... "Разве сердце не наполнится радостью даже перед лицом смерти, зная, что ты пьешь, хотя и горечь, но с одной чаши, из которой пил твой Спаситель?! Разве не будет радоваться сердце, зная, что ты стоишь нога в ногу со своим Спасителем, хотя Его стопы направлены на Голгофу, а ты идешь по стопам Его, помогаешь нести крест, принял и ты на себя Его посрамление, поругание, клевету!"
Пусть, Ванечка, выше указанное упоминание ободрит тебя, укрепит, наполнит твое сердце радостью, твердостью, спокойствием и мужеством. Будь, как сильный ратоборец! Хотя в данную минуту ты будешь выглядеть Давидом-юношей, пастушком пред этими - сильными мира сего, Голиафами - великанами, но скажи своему сердцу, если оно начнет тебя подводить, дрогнувшему мускулу, дрожи страха: "Господь со мною, как сильный ратоборец ", "...Ты идешь против меня с мечем и копьем, и щитом, а я иду против тебя во имя Господа Саваофа, Бога воинств Израильских, которые ты поносил". Если моему, нашему Господу, угодно, я буду с тобою, хотя и не прямо, а косвенно, на скамье подсудимых, бок о бок, мой дорогой и любимый, а с нами Господь! Помни, что ты несешь на себе Его поношение, в лице тебя Он оклеветан, поруган, презрен и умален в наш 20-й век! А потому прошу тебя, Ванечка, не посрами Его имени, докажи, что ты - дитя Божие. Хочу видеть тебя со знаменем любви в руках, твердым, непоколебимым, грозным, как полки со знаменами!
"А ты припояшь чресла твои, и встань и скажи им все, что Я повелю тебе. Не малодушествуй перед ними, чтобы Я не поразил тебя в глазах их", "Будь твердым и очень мужественным". Любящая тебя и всегда с тобою, твоя Лина, твоя помощница. Дома все нормально. Пока тебя не судили - покой.
Павлик с П.Шкар в одном месте, в одной бригаде и еще трое с ними. Дословно его слова из последнего письма за 21.10.82г.: "Благодарю Нашего Отца, что Он силен делать невозможное, даже о чем не мечтаешь. За эти 8 месяцев я не раз становился невольным свидетелем Его милостей и заботы. Молюсь о вас и, особенно, о папочке, да, ему трудно, но наш Отец с ним, не забывай об этом, мамочка..." В ноябре ему должны дать поощрительное личное свидание. 18-19 с Верочкой, Таня с детьми, мама и братишка были у них на личном свидании, за все Ему слава! УПОВАЮЩИХ на НЕГО, ОН не оставляет, и в огне они не сгорают, и в воде не тонут. Мы молимся о тебе. Мы с тобою. От многих, многих сердечный привет. Я согласна принять все, что Он допустит. Любящая тебя Лина."

10 ноября 1982 года воронком привезли меня в здание Кировского нарсуда. Я увидел жену, детей, друзей и много незнакомых. "Возблагодарил Бога и ободрился" (Деяния 28: 15). Побыв немного на скамье подсудимых, услышал, как судья объявил, что суд отменяется из-за того, что свидетели Волошенко М. С. и Во^ лошенко С. М. не явились в суд. Это были мой свояк и его сын из регистрированного собрания. Я понял, что это не настоящая причина, а отговорка. И когда меня привезли в тюрьму, то заключенные спросили: "Яковлевич, знаешь, что Брежнев отдал душу Богу. Тут вся тюрьма гудела и кричала "УРА". Я ответил, что хорошо бы было, если бы душу его после покаяния Бог взял, а без покаяния души попадают в ад.
Суд состоялся 23 ноября в том же зале. Я попросил для себя Евангелие, чтобы защищаться, так как обвиняли меня как верующего, живущего по Евангелию. Защитница поддержала мою просьбу, а прокурор и судья отклонили. Из свидетелей особо отличился квартальный, который прочитал с заиканием клеветническую бумагу, обзывая меня "Иудой" и другими непристойными словами в угоду прокурору, судье и атеистам. После суда через несколько месяцев он умер от рака. Жене некоторые соседи говорили: "Это Бог наказал его за то, что он так против вашего мужа выступал в суде". Когда вызвали свидетелем свояка Волошенко Матвея Семеновича, то он начал говорить: "Это очень хороший человек, за что вы его судите?" Судья перебил его и не дал больше говорить. А его сына Семена судья спросил: "Вы регистрированные? Вас никто не судит?" Он ответил: "Да, не судят". Судья еще спросил: "А кто правильнее живет, они или вы?" Он ответил: "Они". Тогда судья сказал: "А почему же вы не живете, как они?" И Семен сказал правду: "Вы сажаете в тюрьму, а я боюсь ее". Услышав это, я очень обрадовался. Прокурор сильно обвинял и много клеветал на меня. Защитница хорошо защищала, по закону, и говорила, что я под названную статью не подхожу, что судить должны по ст. 138 (за нарушение законодательства о культах). Перед моим последним словом судья сказал: "От вашего последнего слова зависит срок наказания". На что я ответил: "Я знаю, что если склонюсь на вашу сторону, то можете меня освободить. Но это будет изменой Богу, который подарил мне спасение и жизнь вечную. Я хочу быть верным Христу. Знаю, что вы осудите на 5 лет лагерей, 5 лет ссылки с конфискацией имущества, завезете куда-то в Сибирь, где могу умереть, а потом вы посмертно реабилитируете, как это уже при моей жизни трижды было: 1937-1938 г.г., 1950 г., 1964 г". И по побуждению Духа Святого еще сказал:

"Есть радость в том,
Чтоб люди ненавидели,
Добро считали злом,
и мимо шли
и слез твоих не видели,
Назвав тебя врагом.
Есть радость в том,
Чтоб вечно быть изгнанником,
И как волна морей,
Как туча в небе,
Одиноким странником,
И не иметь друзей..."

Судья зачитал приговор, как я и сказал. Бог наполнил мое сердце совершенной радостью. Когда меня выводили из зала суда, окруженного 6-8 милиционерами, как ужасного преступника, то дочь Верочка бросила на голову букет живых цветов и громко крикнула: "Папа, это тебе за верность Господу!" Цветы схватил милиционер. А в коридорчике сестра-инвалид Мария Шеремет громко сказала: "Будь как верный Даниил!" Милиционер хотел ее забрать, но увидел костыли и отступил. И снова вспомнились слова христианского стихотворения:

"И когда судебным приговором,
Дорогой лишаешься среды,
Я с тобой встречаюсь, черный ворон,
И колючей проволки ряды".

В воронке долго держали меня, пока запыхавшийся милиционер прибежал и сказал: "У Сысоева отобрали магнитофон и фотоаппарат".
Привезли меня в тюрьму и поместили в камеру осужденных. Я написал кассационную жалобу:
"В областной суд г. Кировограда (личное дело) От осужденного Антонова Ивана Яковлевича 1919 года рождения Статья 209 4.1 срок 5/5 Начало срока 11.05. 82 г.

Ознакомившись с записью хода судебного разбирательства 8.12.82 г., объясняю и протестую о том, что очень подробно записано в обвинение мое, а совсем не записано в мое оправдание. Некоторые же факты записаны неправильно, извращены.
Я просил разрешения у суда на Евангелие Московского издания для защиты, а не требовал "религиозную литературу", как записано.
Записано, что я с 1954 года стал "служителем церкви", а я стал лишь членом церкви.
Записано, что нас просто исключили из регистрированной общины в 1961 году, а фактически мы были исключены по указанию уполномоченного Совета по ДР за то, что мы выступали против грубого вмешательства его во внутренние дела церкви (снял регента, запрещал проповедовать своим членам, присутствовать детям в собрании, крестить молодых и др.) Примерно через 1,5 - 2 года все эти действия были осуждены и вмешательство грубое прекращено.
Записано, что я звонил в Горвоенкомат о солдатах верующих, не принимающих присягу, а мною было сказано, что начальник Кировского РВД об этом звонил из своего кабинета в моем присутствии, а потом пояснил мне, что таковых посылают в стройбаты, где они и отрабатывают.
Не записано о том, что большинство "Бюллетней Совета родственников узников", где содержится и мое обвинение, были изданы тогда, когда я находился в лагерях /№ 5 за 1978 г., №№ 77, 88, 89 за 1980 г., № 95 за 1981 г./, и к изданию их я не имел никакого отношения.
Почти не записано о том, что я около трех лет /с 5.03.42 по 11.11.44 г./ участвовал в Отечественной войне на фронте, где сотням раненых спас жизнь, за что был награжден орденом "Красной Звезды" и осужден был 11.11.44 г., а не в 1943 году (как записано).
Я не требовал верующего эксперта, а просил, чтобы экспертом вместе с неверующим был и верующий для объективного заключения по литературе.
Записано, что верующие солдаты отказывались от присяги, а я говорил, что это убеждение каждого лично на основании Евангелия, где записано "не клянись". Поэтому часть верующих отказывается принимать клятву-присягу, а другие принимают.
Записано, что мой зять Сысоев К. А. был осужден на один год за отказ от службы в армии. А он отслужил армию и вызывался в Горвоенкомат на переподготовку, за неявку вовремя и был осужден, хотя это влечет наказание в административном порядке, как свидетельствовал об этом представитель Горвоенкомата в суде.
Записано, что в моем доме изъяты электродетонаторы взрывчатые, а уже после дописано , что это имело место в домовладении Лиходеева.
Защитное слово адвоката Лободзинской Л. А. записано очень кратко, и совершенно не записаны мотивы, по которым я не подлежу обвинению по статье 209 ч.1. В частности, она говорила о том, что меня обвиняют в распространении клеветнической литературы и в деле (лист 246) записано, что по ст. 187 ч. 1 дело прекращено за неимением доказательств. Не записаны и выдержки из комментария к ст. 209 ч.1, что под действия этой статьи не подхожу, а должен быть судим по ст. 138 ч.1.
12. Не записано о том, что мы имеем право воспитывать детей в религиозном духе. Подробно же записаны слова общественного обвинителя; без всяких доказательств того, что я запрещал одевать детям пионерские галстуки.
Прошу областной суд учесть эти замечания при разборе кассационной жалобы и дописать в судебное разбирательство.
9.12.82 г. Подпись: Антонов"
Областной суд 24.12.1982 г. утвердил приговор народного суда.
4 августа 1983 г. из лагеря строгого режима г. Кызыла Тувинской АССР я написал более подробную жалобу в Верховный Суд Украинской ССР. Оттуда получил ответ о том, что осужден правильно.
Когда я отбыл пять лет лагерей и полтора года ссылки, тогда в 1991 году 25 сентября Президиум Кировоградского областного суда написал следующее:
"ПОСТАНОВЛЕНИЕ № 44-У-76: "Приговор Кировского районного народного суда г. Кировограда от 23 ноября 1982 года и определение судебной коллегии по уголовным делам Кировоградского областного суда от 24 декабря 1982 г. в отношении Антонова Ивана Яковлевича отменить и делопроизводство прекратить за отсутствием в его действиях состава преступления.
Признать, что Антонов Иван Яковлевич необоснованно осужден и подлежит реабилитации согласно Закону УССР от 17.04.1991 года
Председательствующий: подпись.
Копия верна: Председатель Кировского райнарсуда: подпись Н. И. Дубивка."

После суда, побыв в тюрьме недели две, поздно вечером меня вызвали на этап. Тщательные обыски, грозные крики конвоиров, закрытая железом автомашина, в которой для свежего воздуха есть вверху два маленьких отверстия. Ничего не видно, но по движению машины понимаем, что везут в г. Знаменку (узловая станция в 40 км. от Кировограда). Мысленно прощаюсь с городом, семьей, друзьями и гонителями. Вспоминаю слова псалма: "Ты знаешь путь, хоть я его не знаю...но я спокоен - путь мой знаешь Ты".
В столыпинском вагоне душно, много заключенных, из которых двое обыскивают всех и забирают то, что они желают. В моем вещмешке нашли новое нательное теплое белье и, зная, что я верующий, спросили: "Можно ли взять?" Я ответил, что меня, по-видимому, везут в Сибирь и оно мне будет очень нужно. Если бы я ехал домой, то я все бы отдал. Белье оставили, но перед Днепропетровском пришли снова и с извинением забрали.
После тюремного воронка, мучительных обысков, завели в камеру, где находилось человек 50-60. Накурено, тяжелый воздух, хотя стекла в окнах все выбиты. На улице холодно (декабрь месяц). Мне досталось место на нижних нарах, недалеко от окна. Спим не раздеваясь и в обуви. Ночью воры проверяют все мешки и лично каждого обыскивают, заглядывают в рот, норовят забрать золотые коронки и зубы. Узнав, что я верующий, меня не обыскивают и мешок не развязывают. Узнают одного человека - предателя, избивают до полусмерти и бросают под нижние нары возле дверей. На следующий день позвали меня к себе и спрашивают: "Дед, нам сказали, что у тебя в вагоне забрали теплое белье". Я ответил: "Да". Предложили мне взять из отобранных вещей новое теплое белье. Я отказался, сказав: "Благодарю вас, но не возьму, потому что вы забрали у людей, которые подумают, что я такой же, как и вы". Они смутились, глаза опустили и ответили: "Ну, ты на нас не обижайся". Утром, во время проверки, избитый выполз из-под нар и переполз в коридор. Нас всех выстроили в коридоре, и избитый ходил и показывал кто его бил. Всех тех оставили и, по-видимому, посадили в ШИЗО. Судя по этим обстоятельствам, он, очевидно, был настоящий предатель. Через несколько дней нас тюремной машиной перевезли в поселок Мирный на колонию строгого режима. Находясь в карантинном бараке 10 дней, все знакомились с заключенными через забор. Вечером и я подошел и спросил: "Нет ли тут верующих?" Мне ответили: "Есть, Толя Рубленко". И тут же его позвали. Как я обрадовался, ободрился и возблагодарил Бога, хотя я этого брата и не видел раньше никогда. На следующий день после бани мы встретились, поприветствовались и помолились прямо на улице.
После распределения комиссией я попал не в Толин отряд. Отряды были отгорожены друг от друга железными решетками, чтобы мы не общались между собой. Меня определили в отряд, где начальником был парторг колонии. После получения постели и места в жилой секции, сразу же я должен был явиться к отрядному. С гневом посмотрел он на меня в присутствии оперуполномоченного и сказал: "Никакого Бога нет. Вот я здесь Бог". Смотрит на меня и требует ответа. Я спокойно ответил: "Да, вы похожи на земного бога, можете посадить в ШИЗО, представить на УДО и тому подобное. Но если завтра заболеете и умрете, то какой же вы бог? Бог вечно живой, бессмертный и управляет всем миром". Оперуполномоченный сказал, что в Евангелие много противоречий.
Я спросил его: "А вы читали Евангелие?" И услышал: "Нет". Я предложил почитать и тогда говорить о противоречиях. Отрядный в звании майора с гневом стукнул кулаком по столу и сказал:
"О Боге никому ни слова, иначе ШИЗО и будем судить". Я продолжал молиться и беседовать о Боге.
Сразу написал письмо домой о моем местопребывании. На работу определили меня в механический цех на одиночный пресс. Работа не очень тяжелая, в три смены, и я благодарил Бога. С братом Анатолием встречались каждый день, беседовали, молились, разделяя радости и скорби. Дней через десять мне один заключенный сказал, что отрядный очень доволен, что меня завтра отправляют на дальний этап. Я сообщил это брату Анатолию. Снова нежелательное расставание. Помолились, предали друг друга в Невидимые руки Его. Анатолий подарил мне старенький бушлат, который очень нужен был в этапах, а я его подарил через несколько лет тувинцам в ПКТ, они приняли с радостью.
Утром на разводе меня оставили на этап. Сдал постель и пошел к начальнику режима за разрешением отовариться на 10 рублей из ларька. В кабинете он мне объявляет: "Отправляем вас на Курилы (острова в Тихом океане)". Мне вспомнились слова из 138 псалма: " Взойду ли на небо, Ты там; сойду ли в преисподнюю, и там Ты. Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря: И там рука Твоя поведет меня, и удержит меня десница Твоя" (Стихи 8-10). И я ему ответил: " Хоть и на край света, для меня все не4 страшно". Он тогда в смущении говорит: " Что вы за народ, ничто не страшит, ничто не пугает вас." Подписал заявление для получения продуктов и сказал: " Не думайте, что Бог меня заставил разрешение подписать, просто я добрый человек". Я поблагодарил Бога и его. Он что-то хотел спросить, но зашел нарядчик, а я вышел, получил продукты и приготовился снова в трудную дорогу.
Обыски, воронки, громкие окрики жестоких конвоиров. Столыпинский вагон и Харьковская пересылка. Проверка на вши, баня и прожарка одежды. Через несколько дней повторение тех же мытарств, и вот Свердловская пересылка. На дворе зима, морозы, а в камере стекла выбиты, людей много, более сотни. Мест и на полу нет, только под нарами. Старший камеры -Толик, с сильным недобрым духом, зовет к себе, узнает, что я верующий. Дал команду, чтобы мне дали место на нижних нарах у двери. Я стал отказываться, но лежащие рядом упросили занять назначенное место. И сразу же начались беседы о Боге, о жизни, о душе, аде, рае. Я радовался, что мог в утешение сказать о любви Божией.
Через недели две нас собрали около трехсот человек в этапную камеру. Дым, смрад, от чего трудно дышать, а еще несколько воришек забирают у людей вещи. Крик, ругань, слезы, драки - подобие ада. Вдруг появляется великан - молдаванин, снимает бушлат и громко кричит: " Прекратите этот произвол или я кулаками буду усмирять". К моему удивлению, воришки разбежались по углам, как мыши, и все прекратилось. Я пробрался с трудом к двери и молил Бога, чтобы не потерять сознание. Тут же открылась дверь и объявили, чтобы шли на обыск. Хлынул свежий воздух, и я возблагодарил Бога. Снова столыпинский вагон и странствование по Сибири до Ачинска, Абакана, Кызыла. Во время этапа я молился, вспоминал Священное писание, размышлял и мысленно пел: "По тундре, по суровой Сибири наших братьев ведут". Когда пил воду из капроновой банки, то благодарил Бога, так как другие не имели, а наливали в целлофановые пакеты, которые часто разрывались. Капроновую банку из-под стиральной пасты я взял во время прогулки в тюрьме. Во время всего этапа до Кызыла Толик из крытой тюрьмы всегда ложил меня на среднюю полку - самое удобное место. Приходилось часто беседовать по дороге о Боге и на медицинские темы. Конвоир, проходя мимо и услышав о Боге, остановился.
Он удивился, что я - верующий. Оглядываясь, чтобы не заметил командир, он рассказал о том, как Бог в сновидении открыл ему очень важный жизненный вопрос. После беседы он старался сделать для нашего купе много доброго: приносил воду по нашей просьбе, открывал окна для проветривания воздуха, сказал куда нас везут и многое другое. В Ачинске мне надели наручники, как страшному преступнику, и перегрузили в другой вагон, на Абакан. В Абакане из вагона пересадили в воронок и километров 30 везли в Минусинск на пересылку. Конвоиры так набили воронок, что я не стоял ногами на полу, а висел, зажатый людьми. Толик крикнул: " Дед, ты еще живой?" И скомандовал, чтобы меня перебросили на его колени, где было намного лучше. Через день таким же образом привезли всех в Абакан, и самолетом, в наручниках, доставили в Кызыл - столицу Тувы. Железной дороги до Кызыла нет, а только автобус и самолет. Многие в этих страданиях ругали и проклинали правителей, начальников, конвоиров, а некоторые еще и Бога хулили.

(Бытие 39: 21-20)
Глубокой осенью 1982 года нас привезли на колонию. В изоляторе пробыли 10 дней карантина, где было очень холодно, так как морозы доходили до 30 градусов, а окна были забиты жестью вместо стекол. После бани в кабинете начальника распределили всех по бригадам и секциям. Меня определили в барак неработающих, так как мне уже было 63 года. Когда получал в бане постельные принадлежности, то тувинец спросил: "Ты такой верующий как Ка-быш?" Я ответил: " Да, я такой же, как Кабыш". Приносит он тогда мне новые постельные принадлежности, и я понял, что Николай Ильич посветил хорошим Божественным светом, ободрился духом и возблагодарил Бога за него. Когда завели в жилой барак, то^ сразу подошел старый тувинец, шаман, и начал бить себя в грудь и часто повторять: "Я сатана, я сатана". Я ему ответил, что он -человек, а сатана живет в сердце его. После этих слов он упал на постель, заболел и в скором времени умер.
На верхних нарах мне нашлось место. Я возблагодарил Бога, что мог уже свободно лежать, выходить на свежий воздух и дышать, петь, молиться, разговаривать с людьми о жизни лагерной и на воле, о душе, о Боге и о многом другом. Завхоз - пожилой тувинец -вызвал меня в каптерку, познакомился, сделал запись, побеседовал и задал такой вопрос: "Правда, что на Украине очень хорошее сало?" Я ответил: "Да". Тогда он попросил, чтоб, когда жена будет ехать на свидание, побольше привезла сала: "А мы постараемся занести в зону и будешь кушать". Я написал письмо Лине, и когда она приехала на личное свидание, то привезла и сало, которое было занесено в зону, каким способом - я не знаю, но мы с завхозом кушали, и я благодарил Бога.
Получив разрешение на личное свидание, сообщил домой, и Лина, как Ангел Божий, прилетела в Кызыл самолетом. Остановилась в семье верующих, Резяпкиных (это пожилые муж и жена с дочерью-инвалидом Наташей). Мы очень благодарили эту семью и семью Кабыша Н.И. Да воздаст им Господь и в этой жизни, и в вечности! Вместо положенных трех суток свидание разрешили только на одни с тщательным обыском и Лины, и меня. Во время свидания возблагодарили Бога, разделили радости и скорби, особенно радовало то, что народ Божий бодрствует, молится и в гонениях укрепляется, и даже радуется, увеличивается числом. Предали друг друга в руки Божьей благодати, и с огорчением я зашел в зону из - за того, что умышленно лишили двое суток. Но помолился Господу, и он утешил Словом: "Покажи на мне знамение во благо, да видят ненавидящие меня и устыдятся, потому что Ты, Господи, помог мне и утешил меня" (Пс. 85:17). Прошло месяца два, и меня вызвали к начальнику и предложили работать кочегаром в бане. Я попросил сутки на размышление и молитву, на следующий день дал согласие. Хотя на колонии половина работоспособных были без работы. По-видимому, начальство решило, что я буду уставать от работы, буду У них на виду (окружат меня своими осведомителями). А мне, хоть и тяжело было для тела, но лучше, чем без труда, да и мог больше послужить людям, заработать мизерные деньги и получать 2-4 рубля лишних на отоваривание в ларьке. Работать нужно было сутки, а сутки отдыхать. Можно было более спокойно поразмышлять и помолиться ночью, беседовать с приходящими в баню и сдающими и получающими белье. Часто приходили надзиратели с проверкой, особенно ночью.
Метров за 20 от бани находилась столовая, и мне хлеборез предложил рано утром разгружать хлеб, привезенный из города. Я согласился, и за это получал от него полбуханки хлеба. Я мог уже помогать и нуждающимся. Так прошло более года. А затем однажды я передавал хлеб нуждающемуся, а соповец (дружинник из заключенных) увидел это и донес начальству. Меня отстранили от хлеборезки. Начальство угрожало лишить меня жизни за то, что я молюсь Богу и говорю людям о Нем, даже говорили: "Ты - враг народа и нашего государства". Замполит в беседе сказал: "Если бы мне дали право, то я собственною рукою расстрелял бы тебя". А начальник режима, майор Гоголь (бывший участковый на Украине), угрожал: "Мы тебя физически и пальцем не тронем, а технически уничтожим". А я в ответ на их угрозы молился за них и имел веру во Всемогущего Бога, не страшился их угроз. Заключенные относились ко мне в основном хорошо, даже тувинцы. Мучительными были проверки утром и вечером на улице зимой, когда морозы доходили до 50-60, но без ветров. А весной и летом морозы прекращались, начинались ветры, которые несли пыль и песок, как снег во время метели, иногда даже заметало автомашины на дорогах. Мучительны были обыски ежемесячно, особенно перед праздниками. Всех после проверки заводили в столовую, а в помещениях солдаты под руководством офицеров все переворачивали, забирали острые, режущие предметы, деньги, запрещенную литературу, лекарства и т. п. В это же время в столовой раздевали каждого заключенного и тоже делали тщательный обыск.
Запрещенными были духовная литература и рукописи о Боге. Мне добрые люди передали Евангелие и Библию, которые очень трудно было там сохранять. Библию прятали тувинцы, а Евангелие было при мне. Несмотря на частые обыски, Бог сохранял долгое время. Одну ночь перед ноябрьскими праздниками оперуполномоченный шесть раз делал обыск, и Бог укрыл от его взора Евангелие, за что я очень благодарил Отца Небесного.
Однажды я не спрятал Евангелие в бане, а вышел на проверку, после которой нас завели в столовую, делая очередной обыск. Я с приближенным тувинцем усиленно молился и подошел на обыск к нерусскому солдату. Когда он обнаружил Евангелие у меня в кармане, то спросил: "А что это?" Я ответил: "Я верующий в Бога, а это Евангелие - Божья книга, оставьте ее мне". Он подумал, посмотрел на офицеров, убедился, что не смотрят на него и отдал мне. Я с великой радости благодарил Бога, а за солдата долго молился Богу 5 чтобы его Он благословлял.
Еще раз однажды пришлось быть в подобных обстоятельствах. Привели меня на обыск к офицеру, который тщательно обыскал, а Евангелие не обнаружил. И опять в великой радости благодарил я Бога. Во время очередного обыска в бане я развешивал белье для сушки. И вот услышал в кочегарке ругань, крик. Я быстро прибежал туда и увидел следующую картину. Дежурный капитан (до лагеря он работал учителем) бросает в горящую печку личные вещи, а два тувинца с ним борются, выхватывая вещи. В печке сгорели и мои вещи (белье, мыло, записи), а очки скользнули мимо и не попали в огонь. Он же у заведующего баней несколько раз ударял об пол жестяную банку с консервированными фруктами, чтобы разбить, и когда это не удалось, то со злостью швырнул ее в угол. Когда дежурный ушел, я предложил написать жалобу начальнику колонии, сообщить о беззаконных действиях. Все отказались писать, а зав. баней при этом сказал: "Начальнику жаловаться? Да он в столовой чемодан повара порубал и сжег в печке". Но я помолился и написал жалобу один. Начальник вызвал меня, подробно расспросил обо всем и сказал: "Да, на него еще поступили жалобы, я разберусь". Как он с ним разбирался, мне не известно. Но дня через два этот дежурный вызвал меня в кабинет и смущенно высказал: "Да, я погорячился". На эти слова я ответил: А что было бы, если бы мы, особенно тувинцы, погорячились бы и во гневе бросили вас в печку? У тувинцев такое желание появлялось". Он пообещал, что купит нижнее белье и возвратит туалетное мыло. Я сказал, что не нужно мне ничего покупать, но прошу, чтобы он впредь так не бесчинствовал. Да, после этого сколько он не делал обыски, уже вел себя сдержанно.
Большой радостью было получение писем (хотя и не все отдавали), они ободряли и приносили много утешений. Особенно, когда были сильные нападки дьявола, бесов и злых людей. Вспоминается, как в таких обстоятельствах получил я из Томской области открытку, на которой старческим почерком было написано: "Будьте же верны заветам, В этот решающий час, И если восстанет на вас вся планета, Мы молимся, братья, за вас".
Да, действительно, верны слова святого человека: "Народ, который умеет молиться - непобедим, ибо его силы во Всемогущем Боге". И я много молился о многих и о многом. Читал Слово Божие и постился два раза в неделю, по пятницам и по воскресеньям до обеда.
Молодой заключенный часто приносил сушить в баню мокрые постельные принадлежности. От тяжелых жизненных обстоятельств он страдал ночным недержанием мочи и был ненавидим многими и угнетен. Сострадая ему, я предложил парню помолиться Богу, но он ответил, что не верит и молиться не умеет. Я предложил ему стать вместе со мной на колени, и сам сердечно со слезами помолился Небесному врачу, Который исцелил его. Через некоторое время пришел еще такой же больной и получил после молитвы исцеление. Многим стало известно об этом, и они приходили с просьбой помолиться и за них. Не все получали исцеление, но облегчение давалось многим.
Рано как-то после подъема (в б часов) прибежал ко мне в кочегарку испуганный бледный художник колонии, тувинец Ойду-па Владимир, который на свободе работал учителем. В таком состоянии он спросил меня: "Что мне делать? Ночью во сне мне Бог сказал: "Я умерщвлю тебя за то, что присылал к тебе одного Ангела, и ты его не слушал, теперь прислал другого Ангела (тебя), и если ты не будешь слушать, то Я умерщвлю тебя." Я ему ответил: "Веруй в Господа Иисуса Христа и спасешься ты и весь дом твой". Рассказал ему о разбойнике на кресте. Он сразу же покаялся, и Бог изменил его жизнь. Начал этот тувинец молиться Богу, читать Слово Божие, и у него появилось сильное желание звать других тувинцев ко спасению. Перевел он на тувинский язык 5-7 главы от Матвея и начал учить Слову Божьему тувинцев. Появились приближенные тувинцы и стали беседовать с нами о Господе. Несколько человек обратились к Богу, и это стало известно начальству. На очередном колонийс-ком собрании начальник с угрозой заявил: "У нас много было различных нарушений режима, но еще такого не было. Тувинцы начали молиться христианскому Богу. Мы этого не допустим, будем виновных изолировать, наказывать" Услышал это я по радио, встретил Володю и предупредил его об угрозах начальника. Он ответил, что уже не раз находился в ШИЗО за злые дела, а за Христа готов страдать хоть и сейчас. Через малое время они все-таки посадили его в ШИЗО, а потом отправили на русскую колонию в Томскую область, чтобы русские поиздевались над ним. Но там русские не сделали ему никакого зла, а двое из них уверовали, получили спасение и жизнь вечную. А меня после ШИЗО и ПКТ спрашивали: "Как ты втянул в христианскую веру язычника-тувинца?" Я отвечал: "Я хотел бы и вас втянуть в эту веру, но вы не тянетесь. Брата родного очень хотел бы, но он не хочет. А вот Ойдупа пожелал уверовать в Христа и получить спасение. Вы его спрашивали, почему он уверовал?" Начальник сказал, что спрашивал Ойдупу, но тот ответил, как сумасшедший. Когда они решили отправить его на русскую колонию, то объявили об этом ему в ШИЗО. Услышав такие слова, Володя поднял руки вверх и в радости сказал Богу: "Благодарю Тебя, Господи, что меня отправляют на русскую колонию". "Ну, разве это не сумасшедший?" - сделал заключение начальник. А я ему объяснил, что после покаяния он уже получил спасение, и любовь Божия излилась в сердце его, поэтому он не боится русских.
Из бесед с тувинцами я узнал, что у них никакого вероисповедания нет, а есть на всю Туву священное дерево в горах, где все нуждающиеся молятся возле него и бросают деньги в ущелье между скалами. Со мною в отряде было около 60 тувинцев-пенсионеров, и только 3-5 человек находились в лагере за кражу, а все остальные - за убийство. При чем, убийство не врагов, а близких, домашних: жен, детей, родственников за неисполнение их желаний, часто злых. Колдовство и шаманство процветает повсюду, в том числе и в лагере.
Каждый год Лина за 6000 км приезжала на личное свидание.
Это были дни ликования, радости, отдыха для тела, души и духа. Расставание всегда проходило со скорбью и слезами, но с упованием на Всемогущего Бога. Однажды перед очередным свиданием была у меня встреча с тувинским прокурором и начальником оперчасти, который свидетельствовал прокурору о том, что верующие ЕХБ очень дружные и помогают друг другу. "Вот он находится в лагере, а семья его обеспечена. Если его здесь кто и побьет, то через неделю об этом будет знать весь мир. У них есть Совет родственников узников, который все узнает и пишет в бюллетенях", - сообщал он. Прокурор слушал это с большим удивлением. Во время свиданий мы молились, пели, совершали хлебопреломление, зная, что все прослушивается и даже просматривается. Если нужно было что-то сообщить, чтобы это было "скрыто" от всевидящего глаза и всеслышащих ушей, то приходилось различными способами показывать пальцами, карандашом писать на бумаге, белом полотне или говорить мимикой и т. п. После свидания меня тщательно более часа обыскивал начальник режима и ничего не нашел. Лину обыскивали две женщины и нашли в одежде два адреса заключенных, написанные на белой тряпке, чтобы прислать им в лагерь две посылки, так как они не имели родных. Начальник начал стыдить Лину, а она ему ответила: "Мне не стыдно сделать доброе дело голодающим, а вам должно быть стыдно держать людей в голоде и запрещать помогать другим".
Заходили ко мне в баню офицеры и расспрашивали о конце света, Боге, душе и тому подобное. А один из них рассказал два поучительных факта.
Когда он был в Красноярске на курсах усовершенствования, то им рассказали о женщине, бывшем секретаре райкома партии. Она заболела и находилась дома. Посетили ее коллеги с работы несколько раз, а потом заходили редко и скоро совсем забыли. Верующие посещали ее постоянно, помогали и рассказали о Боге, спасающем от греха и исцеляющем от болезней. Она покаялась, уверовала и начала другим говорить о Боге. Тогда партийные "деятели" начали приезжать, уговаривая вернуться на прежний путь. Она же говорила им, что когда была больна, то все они забыли ее, а вот верующие помогли в трудное время и рассказали о Боге, в Которого она уверовала и нашла успокоение, смысл жизни и жизнь вечную. "Уходите от меня и не убеждайте", - просила женщина.
В Сибири в мединституте училась верующая девушка, сдала госэкзамены, а во время получения диплома ей предложили: или Бог, или диплом. И она не отказалась от Бога, а диплом не получила.
Если я иногда и болел простудными заболеваниями, то в санчасть не обращался, а лечился народными средствами: прогревался в парной бане, пил горячий чай и одевался потеплее. Однажды меня очень попросили прийти в санчасть, где военный врач спросил: "Как ваше здоровье? На что жалуетесь?" Я ответил: "Здоровье хорошее, жалоб никаких нет, кроме усталости". Он попросил раздеться до пояса и около получаса слушал, обследовал, расспрашивал, а потом предложил лечь в стационар. Я категорически отказался. Тогда он сказал, что к ним пришла жалоба из Канады от верующих, сообщающая о плохом здоровье заключенных, о том, что нас заставляют работать. "Вы подпишите, что ваше здоровье хорошее, и мы пошлем им ответ", - попросил он. Я отказался подписывать и писать что-либо. Он спросил опять меня: "Кто же написал в Канаду о вашей болезни?" Я ответил: "Не знаю, спрашивайте у них".
В столовой понуждали всех быстро кушать, а если кто не успевал, тот оставлял еду на столах, хотя был голоден. Если же кто пытался спрятать еду и пронести в барак, то при выходе из столовой стояли надзиратели и все отбирали. Это считалось грубым нарушением режима, и такой человек должен был не менее двух часов собирать по зоне камни в кучу. Пришлось и мне однажды понести такое наказание. Как я ни старался доказать, что у меня нет зубов и я не могу успеть быстро покушать, но все это было напрасно. В другой раз и не было нарушения, вызвали в ШИЗО и заставили носить ручными носилками бетон на второй этаж. Я отказался, так как один пожилой заключенный уже упал вместе с носилками. Надзиратели немного покричали, но освободили меня от непосильного труда. В бане мы носили уголь носилками, но нагружали по своим силам.
Подсылали ко мне и вольных, и заключенных соглядатаев с различными вопросами, и Бог давал мудрость отвечать благоразумно. А чтобы найти обвинение и посадить меня в ШИЗО и ПКТ, подослали коварного и лукавого человека, который обещал приближенному тувинцу принести деньги в зону для меня. Дух подсказывал, чтобы я не соглашался, но тувинец очень просил, и я написал все-таки записку. А коварный человек получил деньги, отнес начальству и все рассказал. Меня за это начальник режима и оперуполномоченный с большим злорадством посадили в ШИЗО на 15 суток. В камере было холодно, бушлаты и телогрейки отбирали, пол был цементный, на стенах лежал иней, а кое-где и лед. Мне, как новичку, нужно было двое суток лежать возле холодной стены, но четверо сидящих уже там проявили ко мне человеколюбие и дали место в средине. Питание трудно назвать питанием: давали в одни сутки триста грамм хлеба и кружку кипятка, а в другие сутки - шестьсот грамм хлеба и жиденький супчик. Для тела было очень тяжело, но Бог укреплял, и я не заболел. Через 15 суток в ШИЗО, пришел начальник оперчасти, Максимов, и злорадно объявил, что есть постановление о выдворении Антонова И.Я. в ПКТ на 4 месяца (помещение камерного типа). Посадили меня к тувинцам, по-видимому, чтобы они поиздевались надо мной. В камере находилось 10-12 человек, пол уже деревянный, но было холодно, под потолком зияли щели и иней со льдом, а в двери внизу дыры, чтобы был сквозняк. В 9 часов вечера заносили матрацы и одеяла, а в 5 часов утра забирали вместе с бушлатами и телогрейками, Днем спать и лежать не разрешали. Кормили три раза в сутки: хлеб - 600 грамм, суп - на завтрак, а в обед добавляли черпак каши. Иногда оставалась пища, и добрые надзиратели разрешали добавку, а злые не разрешали. На один час выводили на прогулку во дворик, но так как была зима , то почти никто не выходил. Душевая-баня была тут же, через каждые 10 дней купались, но всех очень торопили, и воду пускали то холодную, то горячую. В первый же день молодой тувинец высокого роста подошел ко мне и грязными руками начал дотрагиваться до моего лица. Я попросил не делать так, а он возмущенно сказал: "Я могу тебя убить, и мне ничего не будет". Я понял, что ему поручено делать мне зло. Я ему ответил: "Если Бог позволит, то убьешь меня, а если нет, то ничего не сделаешь. А если убьешь, то что Бог с тобой будет делать?". Он отошел от меня, что-то по-тувински поговорил с сотоварищами и больше ко мне не подходил. На следующий день другой тувинец подошел с вопросом: "Дед, вы проклинаете тех, кто делает вам зло?" Я ответил: "Нет, мы никого не проклинаем, а наоборот - благословляем". Он тогда сказал: "Ты говоришь неправду. А почему, когда мы обворовываем монголов или друг друга, то ничего не бывает, а если староверов, то или нас в скорости обворуют, или умрет кто-то из-за того, что они проклинают". Я пояснил ему, что староверы не проклинают, а то, что вы делаете зло верующим, то Бог допускает до вас зло. По-видимому, по этой причине больше меня никто не трогал. Только однажды ночью мышь бежала по моему лицу, то я схватил ее рукою, задушил и бросил к двери. Утром увидели мертвую мышь, подняли крик: "Кто убил мышь?" Я объяснил, почему задушил ее. Они мышь считают святым животным и ни в коем случае убивать им ее нельзя. А меня предупредили, что если я еще раз задавлю "серое животное", то они меня побьют. Радостью для меня было, что когда они ложились в постель, то просили рассказывать о Боге, душе, любви, ненависти и т. п. Я старался больше говорить о Христе, покаянии, жизни с Богом. Особенно расположились сердца ко мне после того, как Лина прислала бандероль 1 кг. чеснока, и я перед едой давал каждому по дольке. Многие благодарили и говорили: "Дед, как хорошо, что ты верующий и угощаешь нас чесноком, а мы получаем только табак и вредим себе". Еще большое свидетельство о Боге было следующее. Молодой татарин через повара передал письмо в зону, а оно попало к оперуполномоченному, и за это его должны были посадить в ШИЗО. Он подошел ко мне с просьбой, чтоб я помолился Богу, попросил, чтоб и его не наказывали так. Я предложил татарину вместе помолиться, но он отказался, ссылаясь на неверие. Я пообещал молиться и сказал Господу: "Ради этих людей ответь мне, чтобы они знали, что Ты отвечаешь на нужды". И Бог ответил - мужчину не посадили. Через некоторое время он опять попал в такую же беду и опять начал просить меня молиться. Я опять так же помолился, и Бог снова ответил. Тогда он сказал: "Да, есть живой Бог, вот я через три месяца освобождаюсь и пойду в молитвенный дом нашего города и покаюсь". Не знаю, покаялся ли он? Но свидетельство ему и тем тувинцам было хорошее.
Письма в ПКТ приносили очень редко. Но вот как-то вечером принте л добрый офицер и передал мне пачку писем и открыток, рождественских и новогодних. Этими весточками друзья посетили вх лице меня Господа. Сколько они принесли радости, утешения и благодарности Богу. Пишу, вспоминаю и слезы выступают на глазах. Особую радость я получил от стихотворения, которое выучил и пел в ПКТ:

"Оделись сопки в хмурые туманы,
И ткут печаль унылые дожди,
А где-то солнце золотит каштаны...
Не унывай! Надейся! Веруй! Жди!
Для тех, кто верит,
Все приносит благо:
Осенний дождь и зимняя пурга,
Весенние потоки по оврагам,
И майские зеленые луга.
Для любящих доступно совершенство,
В терпении и верности святой,
Невозмутимый внутренний покой
И радости бескрайнее блаженство".

Радуюсь, пою, верю, молюсь, благодарю. А злобный Аман -начальник режима - почти каждый день приходит в камеру и со злорадством спрашивает меня: "Ну, как жизнь?" Я отвечаю: "Слава Богу! Хороша!" Он с удивлением повторял: "Слава Богу". А я тоже повторял: "Да, Слава Богу!" При этом в сердце звучали слова: Суровый север, но тебе проклятья, От Божьих слуг тебе не услыхать, Земли твоей суровые объятья, Мы теплым словом будем согревать.
За месяц до освобождения из ПКТ привели меня к начальнику режима, и он опять злорадно говорит: "Ну, вот, нашли вашу книжечку", держа в руках Евангелие. А я ему отвечаю: "Ну и что же? Вы отдайте Ее мне, ведь по закону вы не должны отбирать такие вещи". В ответ слышу лукавого: "Я могу отдать, если вы кое-что пообещаете". Тогда я сказал: "Изменять Христу не буду, а вас Бог будет судить, если не покаетесь".
Пришел день освобождения из ПКТ, я оставил тувинцам бушлат и все, что было. Они благодарили и желали мне всего доброго. Сразу же я узнал, что Евангелие лежит в кабинете начальника колонии и Его читают все, кто хочет. Затем пошел в баню и у прачки-тувинца спросил, как обнаружили Евангелие. Он мне рассказал, что оперуполномоченный и начальник режима заставили притащить сварочный аппарат и приказали срезать центрифугу, перевернули ее и забрали Евангелие. Я понял, что один приближенный тувинец прятал Писание там, то он и открыл эту похоронку ради того, чтоб ему не дали надзор после освобождения за нарушение режима. Но когда спросил его об этом, то он отказался, сказав, что не говорил. Из ПКТ вышел я истощенный, и меня добрые люди подкрепили питанием, я скоро окреп. Мне предложили помогать дневальному в рабочей бригаде, и я согласился. Новые люди, которым можно послужить, и отрядный оказались более добрыми.
В начале 1987 года, когда приближался конец лагерного срока, (14.05.87 г.), меня вызвали к начальнику колонии, который сразу же заявил: "Ну, Иван Яковлевич, иди ближе к нам, садись, мы уже будем говорить с вами по-хорошему". А находившийся там прокурор, русский, предложил сесть за стол, на котором лежали шоколадные конфеты, стоял ароматный чай, чтобы за чашкой чая дружески побеседовать. Я отказался от конфет и чая, сказав, что буду пить чай в столовой для заключенных. Прокурор с удивлением произнес: "Что, боишься?" Я ответил: "Да, боюсь, так как подобные вам начальники напоили одного нашего единоверца в лагере, после чего он еле выжил". Прокурор взял конфеты, скушал и проговорил: "Вот я же ем". Я же ему ответил: "Ешьте на здоровье", и при этом задал вопрос: "Зачем вы меня вызвали?" Начальник колонии ответил:
"Мы вас вызвали, чтобы сообщить о вашем освобождении. Вот уже Петра Румачека, Ульяну Германкж и других освободили по помилованию. Напишите и вы сейчас в Верховный Совет просьбу на помилование, поедете домой к семье, друзьям". На такое предложение я не согласился и сказал, что писать ничего не буду, так как меня судили как верующего, а не за преступление. Если бы я был преступником перед государством, то давно бы покаялся и написал такую просьбу. Они пытались убеждать, уговаривать, но я категорически отказался. Тогда начальник заявил: "Если вы не хотите писать, то администрация напишет, и вы поедете домой. Тем более, вы же участник Отечественной войны". Я сказал "Если напишете, то это ваше дело". После такого разговора отношение ко мне лагерного начальства изменилось в хорошую сторону, многие из них уговаривали написать помилование.
Лина приехала на последнее личное свидание и рассказала о добрых переменах для верующих. Меня же за два дня до конца срока вызвали с вещами на вахту, посадили в воронок и привезли в Кызыльскую тюрьму. Там привели меня к врачу, который начал расспрашивать о моем здоровье. А я ему: "Что вы спрашиваете? Удивляетесь, что я еще живой и хотите, чтоб я скорее умер?" Он в заключении сказал: "Нет, я хочу, чтобы вы жили". Я понял, что онх проверял для того, чтоб я не умер в этапе и на пересылке. Самолетом меня доставили в Красноярскую пересылку. Размышлял, рассуждал с Богом и сделал правильный вывод: еще раз начальник колонии оказался лжецом, потому что отец его, дьявол, - отец лжи. Но как хорошо, я был внутренне спокоен и ни на кого не имел зла, всем мог простить.
Поместили меня в камеру для ссыльных, где было много клопов, тараканов, наводящих страх, не дающих спать. Этапники начали просить, а после требовать освобождения от насекомых. И вот нас вывели на прогулку и сделали дезинфекцию - всю камеру залили хлорной известью, потом нельзя было нормально дышать. Надзиратель бросил тряпки и тазик с водой в камеру со словами: "Убирайте сами". Многие возмущались, кричали, но ничего не помогало. Ответом на это было то, что нас вывели из камеры и посадили в "боксики" - одиночная камера, где можно только стоять. Продержав часа два, нас снова завели в ту же камеру. Мы вдвоем с пожилым человеком все вымыли и убрали. Многих из камеры вызывали на этап и отправляли в ссылку, а меня все не вызывали.
Прошло около месяца, и я написал заявление начальнику пересылки. Не получив ответа, написал другое. Вот вызвали и меня на этап. Милицейским воронком привезли в аэропорт, и вот возле самолета, наслаждаясь солнечным светом и теплом, дыша свежим воздухом, я спросил: "Куда нас троих отправляют?" Офицер спокойно ответил: "Летим в Северо-Енисейск, 800 км. на север." А Бог Духом Святым тихо сказал: "Я все это допускаю, чтобы ты и там был моим свидетелем, не бойся, Я с тобою". Сердце и внутренность наполнились радостью от Него.

Прилетев благополучно в Северо-Енисейск, милицейский "бобик" привез в милицию, где начальник над ссыльными записал о нас необходимые данные, объяснил наши обязанности и права, пообещав в понедельник ( мы прилетели в субботу) устроить на работу, где нам должны выдать денежный аванс. Я попросил его, чтобы выдали хоть несколько рублей для телеграммы домой, чтобы еще купить хлеба до понедельника. "Если же не дадите, то вынужден буду у магазина просить у людей, так как воровать я не могу". Он подумал пару минут, посмотрел в личное дело, убедился, что там есть деньги на счету и дал мне 30 рублей (каждому по 10 рублей). Но сказал, что когда я получу, чтобы возвратил. Затем отвел в общежитие, где мы получили постели, и нас троих поместили в большой "красный уголок", где было очень грязно, холодно, неуютно, как в доме, заброшенном хозяином. Я помолился и поблагодарил за все Бога. Пошел на почту, послал срочную телеграмму домой, купил хлеба и, возвращаясь, удивлялся и радовался, что могу ходить без конвоя.
В общежитии началось знакомство. Двое прилетевших со мною были среднего возраста, осужденные за злостную неуплату алиментов. Они быстро нашли по духу товарищей, а я искал верующих и не нашел, лишь узнал, что раньше тут были ссыльные верующие на золотых приисках (позднее я узнал, что там был и отец Батурина), и даже была небольшая Церковь, а сейчас никого нет. Через два дня я получил телеграфом деньги, отдал капитану милиции долг, купил себе необходимые вещи и в слезах благодарил Бога за его любовь, живущую в сердцах Божьих детей.
В ближайшее воскресенье пошли мы погулять в тайгу. Деревья начали пускать почки, и вдруг начался сильный снегопад, покрывший землю на 15-20 см . Местные жители ничуть не удивлялись, как мы, а считали это нормальным явлением. В милиции я заявил, что работать на производстве не буду, так как мне уже 68 лет. Капитан спросил: "А как будете жить? Ведь пенсию не получаете?" Я ответил, что Бог меня не оставит, что есть жена, дети и много друзей. И когда в следующий раз я пришел отмечаться, то майор спросил: " Ну что, дед, помогают тебе семья и друзья?" Я ответил: "Да" И он сказал: "Ну и слава Богу!". В общежитии ссыльные в основном были пьяницами, неработающими, полуголодные, они вели аморальную жизнь, часто дрались, и даже совершались убийства. Все это неприятно было видеть и слышать, но страха не было, и спал я спокойно. Часто шли дожди, а крыша была неисправна, и в коридоре стояла всегда лужа воды, через которую перепрыгивали. Я попросил женщину коменданта, чтоб она разрешила осмотреть крышу и заделать дырки. Она с большим удивлением разрешила, дала инструмент, и я починил крышу. Воды в коридоре больше не было. Удивлялись многие, спрашивая: "Кто ж это сделал?" Втроем мы перекололи машину дров и получили по 10 рублей денег, и еще хозяйка хорошо нас накормила. Я поспрашивал за комнату, чтобы перейти из общежития, но все отказывали, узнав, что ^я ссыльный. В гостинице тоже не было свободных мест. Я написал Лине, чтобы она не прилетала, пока я не найду квартиру. Хотя и милиция должна была дать отдельную квартиру, если приезжала жена. Когда я попросил в милиции комнату, то мне ответили: "У нас нет таких комнат, даже сотрудники некоторые ночуют в коридорах. Приезжали сюда наивные люди, обольщенные обещаниями заработать много денег, потом разочарованные с трудом уезжали обратно. Так и к нам в комнату поместили пожилого человека, приехавшего с Северного Кавказа. Переночевав, утром он говорит: "У вас тут рай". Я спрашиваю: "Какой же рай? Слышали, на втором этаже ночью ругались и дрались?" Он пояснил, что в общежитии, откуда его перевели к нам, каждую ночь обыскивают по 2-3 раза, забирают деньги, а кто не дает, того бьют и даже убивают. Я выслушал о всех ужасах и возблагодарил Бога за Его охрану. Вот в таких обстоятельствах хорошо иметь упование и веру, какая была у Давида: "Спокойно ложусь я и сплю, ибо Ты Господи, един Ты даешь мне жить в безопасности" (Пс.4,9).
В нашей большой комнате было очень грязно, и я предложил сделать уборку, но мои жильцы не захотели, и мне это запретили, сказав: "Пусть комендантша убирает". Но когда жильцы ушли, я вымел кучу грязи и хлама, вымыл полы. Когда они пришли, то поругали меня и высказали: "Дед, нужно ли было тебе мучиться?" Очень редко заходил капитан милиции, его окружали и задавали много вопросов. Он старался быстрее уходить. Получил я две посылки, поблагодарил Бога, угостил живущих со мною. Они мне предложили отнести посылки в кладовую комендантши, чтобы не украли. Я помолился Господу и сказал, что относить никуда не буду, а если и украдут, то не буду переживать. К удивлению, посылки никто не взял, кроме того, что я сам некоторых угостил. Пищу готовил сам, стирал, ремонтировал одежду. Когда молился, то соседи прекращали разговоры или уходили из комнаты. Были очень короткие беседы о Боге, так как жаждущих не было. Однажды я умывался в прачечной и вот слышу голос: "Мир тебе и приветствую тебя". А я спрашиваю: "Кто ты, я не узнаю тебя?" Он, улыбаясь, говорит: "Павел Шкаровский". Поприветствовались целованием, помолились Богу, и он объявил, что прилетел не один, а с Линой Ивановной, которая в аэропорту осталась с вещами. Сразу же возник вопрос: "А где жить?" В мужском общежитии не разрешают, а в гостинице мест нет, на квартиру не берут. Я обратился к своим жильцам и объяснил положение. Один из них пообещал пойти и узнать у одного человека.
Очень быстро сожилец пришел и сказал, что его знакомый согласен одну комнату сдать нам, но предупредил, что хозяин любит выпивать. А когда сосед уходил к нему, то я просил сказать хозяину, что мы люди верующие и угощать водкой не будем.
Радостная встреча с Линой уже не в лагере и не на три дня, а сколько Бог усмотрит. Приехали на квартиру, познакомились с хозяином, Василием Ивановичем. Он предоставил нам комнату, а сам перешел в кухню. Угостили его своими украинскими фруктами и овощами. Вечером помолились и пораньше легли спать, особенно устали Лина и Павлик после дальней дороги. Вдруг заходит к нам пьяный Василий Иванович и говорит мне: "Уходи в общежитие, а жена пусть остается". Я обращаюсь к нему строго и говорю: "Что это за фокусы? Если ты выгоняешь нас, то мы сейчас заберем чемоданы и выйдем на улицу". Он заругался и сказал: "Не уходите". Я уснул. Рано проснулся, а Лина говорит: "Я всю ночь не спала, так как он в кухне разговаривал, ругался". Позднее я узнал, что Василий Иванович работал ранее надзирателем среди заключенных, а сейчас уже на пенсии. Жена живет отдельно, в Красноярске.
Умылись, помолились и решили идти в тайгу и там провести день. Во время завтрака Василий Иванович замахнулся ножом на Павлика. Я схватил его за руку, отнял нож и повторил вчерашние слова. Он попросил прощения и сказал, чтобы остались жить, больше подобного повторять не будет. Тайга нас приняла гостеприимно, день был солнечный, теплый. Мы молились, пели, читали слово Бо-жие, совершили хлебопреломление, вспоминали и рассказывали пережитые радости и скорби. Вдохновенно, со слезами, спели псалом:

"Есть у птиц небесных гнезда,
Лисы в норах могут жить.
А Христу кем ярки звезды,
негде голову склонить...
Как пришлец в стране унылой,
С жаждой миру послужить.
Иисусу негде было,
В мире голову склонить..
Ходит Он теперь как нищий,
От одних дверей к другим.
Он стучится, но в жилище,
Дверь закрыта перед ним.
И никто не хочет шире,
Сердце Господу открыть.
И теперь Иисусу в мире,
Негде голову склонить.

Решили искать другую квартиру. Поздно вечером пришли на отдых, и уже хозяин не поступал, как прежде. Мы и на другой день с Павликом провели время в поисках квартиры и не нашли. Возвращаясь из аэропорта, увидели объявление, в котором сообщалось, что в поселке Тея (36 км от Северо-Енисейска) продается дом. Я записал адрес. На другой день мы с Линой поехали туда. Нашли маленький домик, хозяин которого находился в Северо-Енисейске у детей. Мы помолились, вернувшись в город, разыскали хозяев и договорились за цену, дали задаток, а они дали ключи от дома, чтобы мы жили там. Я сходил в милицию и спросил разрешения там жить, на что дали согласие. Павлик улетел самолетом, так как отпуск кончался. Мы с Линой собрали вещи, поблагодарили Василия Ивановича и сказали, что мы уезжаем в Тею. Он в растерянности просил прощения и жалел, что мы уезжаем.
Открыли двери дома , зашли, со слезами благодарности Богу за Его заботу и любовь. Домик деревянный, маленький, две комнатки и кухня, прихожая, а рядом баня, сарай, много дров и большой огород.
Еще очень хорошо, что в кухне ручной насос, которым можно качать воду из-под земли. Зимой у многих колонки перемерзали, а мы не знали никаких трудностей. В поселке было около двух тысяч жителей, в основном бывшие ссыльные и партийные начальники. Что нужно - купили, хорошо устроились, и Лина через неделю улетела на Украину, чтобы выписаться и найти деньги для покупки дома. В середине августа ко мне прилетели два сына Виктора Дубовика из Симферополя. Виктор тоже отбыл срок 5 лет. Мы радуемся, поем, благодарим Бога, заготавливаем дрова, делаем ремонт, а дьявол строит свои козни. Пришел участковый и приказал на завтра обязательно быть в милиции. Дух мне предсказывает недоброе, и еще в магазине продавщица сказала, что приезжала милиция, показывала мою фотографию и спрашивала, где я живу. На другой день явился я в кабинет ссыльных, в котором сидел человек средних лет в вольной одежде, Я поздоровался и хотел уходить, а он говорит, что знает меня и хочет побеседовать. Я понял, что это сотрудник КГБ. Он спросил: "Где Вы вчера были?" Я ответил: " Дома, лишь отлучался в магазин". Он строго и с гневом сказал: "Не обманывайте, мы вас ждали возле дома более часа". Зашел капитан милиции, и я ему говорю, что был дома весь день по улице Шоссейной 14. Он взял книгу, открыл и сказал, что они искали по улице Школьной 14. Капитан извинился, и меня отпустили. На другой же день он приехал в Тею и объявил, чтобы я переезжал в Северо-Енисейск по указанию начальства. Там они будут мне искать квартиру. Я ему напомнил, что они мне разрешили: "А теперь почему такая перемена?" Он ответил: "Так приказало начальство, чтобы вы были у нас на глазах, так как у верующих вы старший, опасный для государства человек". Договорились так, что когда они приготовят квартиру, тогда я буду переезжать. Я сообщил Лине новости телеграммой, а их друзья начали ходатайствовать, а мы с братьями пребывали в посте и молитве. И вот 19 августа, в день моего рождения, помолились Господу с благодарностью за прожитые годы, попросили благословения, и один из братьев сказал о сновидении ночью, по которому он сделал заключение, что Бог сделает так, что мы будем здесь. Поехал я в милицию, и капитан объявляет, что предыдущее решение отменила Москва, и вы уже можете там прописываться и жить. Я приехал в Тею, объявил братьям, и мы благодарили Бога в молитвах, песнопениях в сопровождении гитары.
Сообщил Лине об этой перемене, и она вскоре прилетела ко мне. Рассчитались с хозяевами за домик, прописались, купили все необходимое, сделали небольшой ремонт, заготовили дрова, купили картошки и овощей на зиму и благодарили Бога. Лина однажды высказала, что здесь, в ссылке, Господь послал нам отдых. Молились о пробуждении в поселке, начали свидетельствовать, были сочувствующие, были и противники. Стали получать много писем, бандеролей, посылок, а также начались посещения. За восемь месяцев 1988 года мы получили: 842 письма от друзей из СССР, 127 писем и открыток из-за границы, 344 новогодних поздравления, 82 с днем рождения, с праздником жатвы 44, Пасхальных 265, посылок от друзей из СССР 113, бандеролей 14, бандеролей из-за границы 34. Всего посещений было - 31. Около 60 братьев и сестер побывали у нас:
Моднов Александр и две сестры из Киселевска (Сибирь).
Дубовики Леня и Миша из Крыма.
Петерс Петр Данилович из Совета Церквей.
Хорев Вениамин из Молдавии.
Петр и Саша из Зеленокумска (Кавказ).
Шоха Рая и Зина из Крыма.
Петр и Андрей из Омской области.
Вера П., Надя 3., Аня С., Ира из г. Шахты, Ростовской области.
Сысоев Константин и Шепель Н.Е. из Черкасс (Украина).
Валовитые Люба и Даня из Запорожья.
Никитенко Александр из Рязани.
Соломон и Саша из Ташкента.
Гончаренко Аня из Харькова.
Петя, Яша, Андрей, Иван из Омской области.
Аня, Надя, Наташа Усольцева с Урала.
Антонов Павел (сын с внучкой) из Кировограда.
Жуковская Эвелина с мамой Серафимой Степановной из Ставрополя (Кавказ).
Яковенко Николай Нестерович из Мерефы (Украина).
Даша и Надя из Еланска (Сибирь).
Зеленый Степан Петрович из Рыбинска Ярославской области.
Чалдаева Варя из Томской области (Сибирь).
Борушко Григорий из Одессы.
Крекер Корней Корнеевич из Сибири.
Шива Владимир из Алма-Аты (Азия).
Вельчинский Владимир Александрович и три брата из Сибири.
Антоновы Вера и Надя (дочери) из Кировограда.
Два молодых брата из Омска.
Кабыш Николай Ильич с женой Верой Васильевной из Украины.
Шкаровский Павел из Полтавы (Украина).
Саша, Вера и Шура из Канска (Сибирь).
Баран Саша из Кызыла (Тувиния).
Волошенко Матвей из Кировограда.
Мы старались всем ответить лично на письма, по телефону, магнитофонными записями и т.д.
Мы благодарили Бога и друзей за обилие личных посещений, за посылки, бандероли, письма, открытки, магнитофонные ленты, молитвы.
Вспоминая это сейчас, благодарим Бога и всех друзей, просили и просим, чтобы Господь вознаградил вас здесь и в вечности. В утешение всем напоминаю слова Спасителя Христа: "Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня, был странником, и вы приняли Меня, Был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне,...Истинно говорю вам:
Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне"(Матвея 25,34-36,40).
Первыми посетили нас Александр Моднов, пресвитер из города Кисилевска, с двумя сестричками и очень обрадовали. Молились, пели, разбирали Слово Божие, делились скорбями и радостями и очень благодарили Бога. Брат рассказал, как к ним в собрание пришел уполномоченный по делам религий и начал кричать и оскорблять за то, что не регистрируются. Братья пытались убедить, чтобы он не бесчинствовал, но он продолжал кричать. Тогда пресвитер предложил братьям записать его ругань на магнитофон. Хотя он надменно ответил: "Пишите куда хотите". Но когда включили магнитофон, то замолчал и быстро ушел с собрания. Всего за полтора года нас посетили 31 раз около 60 братьев и сестер. И все привозили какие - то подарки в виде овощей, фруктов, продуктов, которых у нас было в изобилии.
А для души и духа мы имели пожелания из Священного Писания, псалмы, магнитофонные записи.
Все это приносило нам великую радость и ободрение. Некоторые пожелания мы записывали на магнитофон. Вот одну такую запись брата Вениамина Хорева пишу:
"Дорогой Иван Яковлевич и Лина Ивановна! Пожелание хочу оставить вам из 91 псалма Давида стихи 14 и 15: " Насажденные в доме Господнем, они цветут во дворах Бога нашего. Они и в старости плодовиты, сочны и свежи". Вот кончился третий день моего пребывания в ссылке. Скажу, что эта встреча моя была неожиданной и долгожданной.
Еще в октябре месяце со Степаном Григорьевичем Германю-ком посещали нашего брата Якова Ефремовича в далеком Заполярье, у нас было желание посетить и вас, но не получилось. Все-таки желания боящихся Он исполняет, и вот встреча состоялась четыре месяца спустя. Приглядываясь к вам, к вашей жизни в ссылке, я думал, смог ли бы я прожить в ссылке, если бы на вашем месте был папа? Я скажу, что я жалею, что в Молдавии ссылок не дают. Желание пожить в ссылке у меня было бы еще и потому, что мы знаемся с папой лишь по тюрьмам и лагерям. Самое длинное время, когда мы были вместе на свободе - это тогда, когда папа был под надзором четыре месяца. Все 21 год моей жизни прошли в разлуке. И еще, может быть, в ссылке могли бы ближе узнать друг друга. Побыть продолжительное время вместе. И поэтому такое желание было. Мне нравятся вот эти деревянные избы, леденящий лицо мороз, заснеженные сопки, зеленые ели, все это мне очень нравится. Но это'; конечно, не главное. Что я хотел особенно подчеркнуть этим местом Священного Писания, что и в старости, насажденные в доме Господнем, сочны и плодовиты. Что не только на теплом юге, но и на суровом севере, где вера испытывается суровыми, морозами, где упование проверяется одиночеством. Вот эта сочность должна быть не только на больших молодежных общениях, где можно провести беседу духовно-назидательную, но и там, где вы находитесь в одиночестве, где как добрых вестников ждете гостей к себе в избу. Возможно, вас никто не посещает, кроме писем друзей, которые со всех концов страны приходят к вам. Здесь надо сохранить упование на Бога. Прийдет и ваш долгожданный час, когда вы встретитесь с семьею,. Церковью и братством. Придет и ваш день освобождения. Вот уже, Иван Яковлевич, вам 68 лет, этот возраст близкий к старости, если уже не старческий. Юность - она воспета как цветущая. Молодежь поет гимн: "Привет вам Христово цветущее племя, Рожденное в бурях великой судьбой." А вот старость цветущая - это, согласитесь со мной, дефицит в наше время. То, что юность цветущая, так и должно быть, а вот в старости быть цветущим, сочным и плодовитым - это большой дефицит в наши дни. Таких старцев очень и очень мало. Я хочу, чтобы вы такими были, чтоб дух ваш был обогащен познанием Господа, чтобы вера ваша была, как золото, огнем очищеное, чтобы, когда вы освободитесь, вам было что сказать молодежи. И так, как 30 лет тому назад, когда вы проводили первое всесоюзное совещание молодежи у нас, в Молдавии, так и 30 лет спустя, чтобы ваш голос всегда звучал на наших молодежных общениях, и вы были до конца своей жизни, до смерти, другом молодежи, наставником, в котором нуждались и дети, и отроки, и молодежь, и старцы, и родители, в общем, - все возраста. Вот как раз таковым был Давид, и таковым был муж веры Хал ев. В 14 главе книги Иисуса Навина стих 10-11 описывается такая встреча Хале-ва с Иисусом Навиным. Халев говорит: "Итак, вот, Господь сохранил меня в живых, как Он говорил, уже сорок пять лет прошло от того времени, когда Господь сказал Моисею слово сие, и Израиль ходил по пустыне, теперь, вот, мне восемьдесят пять лет, но и ныне я столько же крепок, как и тогда, когда посылал меня Моисей: сколько тогда было у меня силы, столько и теперь есть для того, чтобы воевать, выходить и входить". Тогда ему было сорок пять лет. Прошло ровно сорок лет, ему сейчас восемьдесят пять лет старцу и вот он говорит, что у него столько же силы, сколько было и тогда, и сегодня он так же крепок воевать, выходить и входить. Удивительный старец, в котором и при восьмидесятипятилетнем возрасте была сила, желание воевать, вести брань Господню. Я желаю, чтобы вы были похожими на этого старца, чтобы и в восемьдесят пять лет были воином Господним, способным к браням во имя Бога, чтобы сила у вас не истощилась, чтобы вы и тогда были бы также крепки как и сорок пять лет тому назад. Есть такие старцы которые говорят: "Вот было время мы подвизались за дело Божие и мы совершали подвиги во имя Бога, мы защищали истину Господню в 60-е годы на скамье подсудимых, а теперь мы постарели, поседели. Молодежь -вам дорога вперед, за вами будущее, подвизайтесь теперь вы, у нас уже теперь сил нет." Иван Яковлевич, я хотел, чтобы вы вместе с Халевым могли сказать и в 85 лет, что силы у вас столько же. Здесь имеются не физические силы, естественно в старости они вас покинут, но сила Духа, вера, упование на Бога не истощилась, а сохранилась свежей, сочной и плодовитой. А это - самое главное, в этом секрет крепости и силы. Поэтому пусть куется ваша вера в суровых сибирских морозах, пусть дух ваш покоится на обетованиях Божьих, а мы будем молиться за вас и будем ждать вас на наших общениях молодежных, также как вас ждала молодежь 27 лет в селе Трушены в Молдавии. Ну и еще о вашей ссылке, возможно, до конца вы не досидите, хотя Бог ведает судьбами рабов Своих, и Он назначил каждому свой час. Тогда, когда вы будете освобождены из ссылки, то не проезжайте мимо Молдавии. Я думаю, что когда вы будете покидать поселок Тея Северо-Енисейского района, то вы скажете вместе с Иаковом: "Недостоин я всех милостей и всех благодеяний, которые ты сотворил рабу Твоему, ибо я с посохом моим перешел этот Иордан, а теперь у меня два стана". Когда вас привезли в ссылку, то у вас ничего не было, кроме зэковской формы. Вы пришли как Иаков с посохом, а уйдете, возможно, с контейнером всяких вещей. Это тоже признак Господнего благословения. В заключении я хочу сказать куплет из стихотворения, который мне очень дорог:

"Кто себя для себя не берег,
Через тех прославляется Бог.
И твои не пройдут без плода,
Годы подвига, годы труда."

В начале 1988 года к нам вошли три женщины и спросили: "Вы верующие?" Мы ответили: "Да". "А мы ищем Бога и не можем Его найти", - сообщили они. Мы с радостью приняли их.
Помолились, начали беседовать о Боге, о духовной жизни, о покаянии, рождении свыше. Они начали регулярно посещать наш домик и вскоре все трое покаялись: Щербакова Анна Ивановна, Синор Галина Александровна, Нагаева Аня. Мы очень все радовались. Собрания проводили по пятницам и воскресеньям, а также и в другие дни встречались по домам, хоть и мало было нас, но Господь радовал и укреплял. Жизнь их изменилась и начала преображаться в образ Божий. Окружающие заметили это и сразу же восстали, особенно на Аню Нагаеву. Она занималась ворожбою и исцеляла некоторых больных дьявольскою силою, особенно младенцев. После уверования она отказалась от мира и перестала лечить. Люди угрожали ее побить, а меня убить, называя "баптистским попом", грозились сжечь нашу хату. Мы просили защиты у Бога, и Он нам ее посылал.
В августе 1988 года нас посетили зять Константин Сысоев и Николай Емельянович Шепель, которые совершили водное крещение всем троим женщинам. Итак, Господь образовал маленькую церковь, которую начали посещать взрослые и дети. Собрания проводили по домам, но чаще всего в нашем. По-видимому, дошло и до начальства. И вот к нам в хату зашли двое мужчин со словами: "Мир вам". Мы ответили: "С миром принимаем". Но поняли, что это неверующие. Один представился, что он уполномоченный по делам религий Красноярского края, а второй промолчал. Лина спросила: "А вы кто?" Он ничего не ответил. И Лина тогда сказала: "Ну, это работники КГБ, они всегда скрывают себя". Уполномоченный начал сразу же хвалить верующих, что мы очень честные, добрые, справедливые, трудолюбивые люди, хорошо воспитываем детей и т.п. Выслушав такие льстивые слова, я сказал им: "Я не узнаю вас. С каких пор мы стали такие хорошие для вас? Десятки лет в газетах, по радио, по телевидению нас называли врагами народа, мракобесами и тому подобными именами. Мы калечили детей, приносили в жертву, запутывали в паутину и тому подобное". Уполномоченный перебил меня и заявил, что теперь все изменилось. А мне вспомнились слова мудрого Соломона: "Устами своими притворяется враг, а в сердце своем замышляет коварство. Если он говорит и нежным голосом, не верь ему, потому что семь мерзостей в сердце его" (Притчи 26:24 - 25).
После всех обольщений он предложил зарегистрироваться, чтобы был молитвенный дом, и люди шли с покаянием. А когда я категорически отказался, то он объявил: "Вы же здесь собираетесь, и если не зарегистрируетесь, то я сейчас пойду к членам вашего собрания, расскажу им, и они не будут ходить к вам". Беседа закончилась. Они зашли к Галине Александровне, которая раньше работала в комнате для несовершеннолетних при милиции. Она ему так мудро ответила, что к другим уже и не пошли. Собрания наши продолжались. А в милиции мне сказали, что прилетели с Красноярска товарищи и учили по-новому бороться с Богом и верующими: в тюрьмы и лагеря сажать никого не нужно, а убеждениями и силою духовною удалять Бога. Рядом сидящий майор сказал: "Как можно с Богом, который внутри верующих, бороться?" Я ответил им: "Не советую вам бороться с Богом, потому что он может умертвить вас в любое время". Через несколько дней вызвал меня начальник милиции и предложил писать о помиловании в Верховный Совет Украины, так как оттуда пришла такая бумага. Я ответил, что о помиловании писать не буду. Начальник начал кричать, с гневом угрожать, повторяя слова: "Это же Верховный Совет!" Я ответил: "Напишите, что я отказался и все, вы меня не заставите".
Через некоторое время вызвал меня районный прокурор и начал рассказывать, какая чудная природа здесь, как хорошо все для здоровья. Затем сказал, что здесь, в Шушинском, отбывал ссылку Ленин, и царь ему на питание платил 25 рублей в месяц, а по тем ценам можно было на такие деньги сразу купить корову. Я ему ответил, что Ленин добивался свержения царя, который давал такие деньги. Я ничего подобного и в мыслях не имел и 20 лет работал в лагерях, мне же и пенсию не дают, даже на хлеб. Тогда он взял из сейфа Законы и сказал, что есть закон, чтобы лагерный срок засчитывать в трудовой стаж для получения пенсии. Предложил мне оформить документы. Когда пришли в тот кабинет, то он оказался закрытым. Вернувшись в прежний кабинет, он предложил мне написать бумагу для моего освобождения. Напишите, что вы ни в чем не виновны, попросите, чтобы вас освободили. Я ему ответил, что это значит просить помилования, отказался. После этого он попросил, чтобы я никуда не писал жалобы, кроме него, и он будет защищать меня. Прошло мало времени, и я получил срочную телеграмму о том, что в Кировограде трагически погиб мой свояк, Волошенко Матвей Семенович, С большими трудностями я получил разрешение и документы, чтобы полететь на похороны. В ожидании посадки в самолет вдруг подходят работник КГБ и капитан милиции, забирают у меня билет, возвращают деньги и говорят, что мне запретила поездку Москва. Позднее я узнал, что в Москве проходила олимпиада. В огорчении я сказал, что буду жаловаться. Окружающие люди возмущались, ругали начальство, а я немного огорчился, помолился, всем простил, и Бог наполнил сердце и душу миром и любовью. Слава Ему! Дал срочную телеграмму в Кировоград и написал жалобу прокурору района, который письменно ответил, что поступили крайне несправедливо, начальник милиции наказан и впредь такое повторяться не будет. А начальник поссовета с участковым пришли в дом и сказали, что они желают помочь в наших материальных нуждах. Я ответил, что прошу, чтобы участковый не приходил к моим гостям проверять документы.
А было так. Как только приехали кто из друзей, так он является проверять паспорта. Однажды я сказал двум братьям, чтобы они не давали ему документы. А его спросил, у всех ли приезжающих он проверяет документы? Он ответил, что проверяет только у ссыльных. Братья сказали ему, что паспорта ему не дадут, а не выпуская из рук своих, покажут. После этого участковый уже больше не приходил.
Зима продолжалась 10 месяцев, а лето два - июль и август. Морозы доходили до 60 градусов, и Лина, если выходила на двор во время мороза свыше 40, то задыхалась, потому находилась в доме. Утром и вечером я топил печки, и в хате было тепло, а Лина готовила пищу и наводила порядок. Два раза у нее ночью были сердечные приступы, прекращалось дыхание, исчезал пульс, и я взывал к Богу, и Он по милости возвращал ее к жизни. Она просила меня в случае ее смерти отвезти тело и похоронить на родной Украине. О, сколько бы было трудностей перевезти ее с тремя пересадками в аэропортах.
Летом засаживали огород, и овощи были уже свои, а фрукты только привозные и очень дорогие. На праздник жатвы мы купили арбуз, а он оказался неспелый и совершенно не сладкий.
Приходили беседовать к нам разные люди: и учителя из школы, и пьяницы, и дети. Бог давал мудрости и посылал защиту. Когда Лина была в Кировограде, то в три часа ночи пьяный стучал в двери и просился на беседу. Я помолился, и Дух сказал, дверь не открывать. Когда я ему ответил, что не открою, а на беседу приходите днем, тогда он сказал: "Что, боишься?" Я ответил: "И боюсь, и не открою". Он ушел, а днем не пришел. Еще ночью стучался пьяный, но у меня был брат, гость, который вышел и ответил, что в дом его не пустят, а переспать может в сарае с сеном против дома. Погода была теплая. Утром в сарае мы обнаружили пережженные спички и удивились: как не загорелось ничего и не случился пожар?
Очень много времени у меня занимало получение писем, бандеролей, посылок и ответы на них. Посылки я привозил на санках от почты (600-700 метров). А однажды пришло 17 посылок и заведующая почты, очень добрая женщина, дала заполнять бланки, а сама нашла грузовую машину, погрузила посылки, и я привез их домой. Когда шоферу предложил три рубля, то он, к моему удивлению, сказал: "Ты что, дед, хочешь, чтоб я дал тебе по шее? Ты что, не знаешь, что мы все делаем бесплатно?" Я ответил, что не знал. Да, в основном, там жили бывшие ссыльные, и у них был заведен такой добродетельный порядок. Но Лина посоветовала угостить их медом. Я отнес литровую банку завпочтой, чтобы они попили чаю. Хотя они и отказывались, но я оставил, а вторую просил передать шоферу. Когда я был на улице, то этот шофер, останавливая машину и приветливо улыбаясь, спрашивал: "Вам ничего не нужно привезти?" Я отвечал: "Спасибо, не нужно". Летом 1987 года приехали двое мужчин и женщина, которые объявились, как представители инвентарьбюро, и один мужчина тщательно осмотрел чердаки, сараи, комнаты и даже подвал, и уехали ничего не сказав.
Получали мы много духовной литературы, которую раздавали желающим. Некоторые начальники не брали бесплатно, а платили деньги. По их понятиям нужно обязательно платить деньги за Библии и Евангелия. Приезжали иногда ссыльные из общежития Севе-ро-Енисейска. Мы их принимали, угощали, беседовали, и они уезжали.
За 18 месяцев нашего пребывания в Тее сожгли девять домов. Пожар начинался с дверей, и люди выскакивали в окна, часто в нижнем белье, спасая жизнь. А нам угрожали, что дом сожгут, но мы молились, и Бог не допустил этого. Когда я читал слова ап.Павла к Фил индийцам 4,12: "Умею жить и в скудости, умею жить и в изобилии", то думал: "Чего в изобилии не жить? А вот в скудости надо уметь". И вот, когда у нас было изобилие, то заметил, покушаешь вкусное и лишнее - уже клонит к постели отдохнуть и уснуть. Чтобы противостоять угождению греховной плоти, я стал воздерживаться от излишества пищи, так как понял ее большую опасность для духовного человека. Как всегда, мы три раза в сутки читали Слово Божие и молились, по пятницам и воскресеньям постились. После собрания в дни поста у нас проходила вечеря любви. Лина и сестры готовили пищу, и мы в простоте и веселые сердцем принимали ее с благодарением. Когда мы получили письмо от Николая Петровича Полищука, что его освободили из ссылки, то наши сестры начали молиться, чтобы меня не освобождали. Мы с Линой рассуждали: на чьи же молитвы Бог должен отвечать? На Украине молятся об освобождении, а здесь наоборот. Мы же говорили: "Да будет воля Твоя". Потом сестры поняли и сказали нам: "Мы неправильно молимся. Нужно, чтобы вас освободили, но вы не уезжали из Теи". Через некоторое время они заявили, что опять неправильно молятся. Нужно и освобождение, и поехать к семье, друзьям, а сюда чтоб Бог прислал молодого брата. Прошло немного времени, и мы' получаем письмо из Куйбышева от молодого брата Виктора, который сообщил о себе. Ему 24 года, покаялся в лагере 4 года назад, после освобождения приехал к родителям и вступил в члены регистрированного собрания. За то, что он говорил людям о Боге, на улице его отлупили. Он постился и молился, и Дух влечет его в Тею. Я ответил, чтобы он вначале приехал, побыл а потом решил. Я написал ему о трудных природных условиях, жилищных. Через малое время получил от него письмо, что он вопреки желаниям неверующих родителей выписался, рассчитался с работы и собирается ехать в Тею.
Ранней весной я как-то проснулся, а Лина тогда сказала, что она всю ночь не спала, так как собаки сильно лаяли, возможно, что где-то был пожар. Позднее выяснилось, что медведь-шатун ночью, во втором доме от кладбища, лапой выломал раму со стеклами и лез в хату. Хозяин проснулся от появления такого "гостя", схватил кастрюлю с цветами и сильно ударил его по голове. Медведь попятился, а хозяин выскочил из дома, сел в автомашину и включенными фарами отогнал зверя от дома. Тогда медведь подошел к другому дому и таким же образом влез в тот дом, где хозяин-охотник убил его из ружья. Мясо съели свиньи, а шкуру сдали в магазин и получили деньги. Рассказывали однажды жители, что медведь утащил женщину днем, когда она набирали воду в колонке. Охотники пошли по следам и нашли ее кости. Сделали засаду, когда зверь пришел доедать, его и убили. Двое детей остались сиротами. А другую женщину тоже днем утащил медведь, и охотники не нашли. Летом рыбак ловил рыбу в речке и увидел медведя, вылез на дерево. Медведь подошел, потряс дерево, а затем забрал рыбу и ушел в тайгу. Сестра Аня Нагаева, муж которой был охотником и убил 49 медведей, рассказывала, что когда она собирала ягоды в лесу, то приходил медведь несколько раз и ее не трогал, а вместе с ней собирал ягоды, она - в корзину а медведь - в рот. Она объясняла, что нападают на людей и животных только медведи-шатуны, у которых или детенышей забирали, или чем-то раздразнили. Были еще подобные события, связанные с медведями. Как-то перед вечерней молитвой Лина высказала: "А что мы будем делать, если к нам в хату полезет медведь?" Мы молились, и Бог с Ангелами охранял жилище от пожара, медведей и других опасностей.
Днем как-то на огороде я сжигал сухую траву и, вроде, везде залил водой, но ночью пришла соседка, разбудила, сказав, что из под угла дома виден огонь и дым. Я быстро оделся, затушил водою огонь. Если бы женщина нас не предупредила, то дом бы сгорел, из-за моего недосмотра. Мы очень благодарили Бога и эту семью.
В конце октября 1988 года прилетел самолетом из Куйбышева Виктор, и сестры очень обрадовались, получив ответ на молитвы. Он еще был не женатый. А 4 ноября, в пятницу вечером, во время молитвенного собрания приехал из Северо-Енисейска капитан милиции и сообщил нам, что на меня пришло освобождение и завтра я получу документы. Освободили меня по помилованию Верховного Совета СССР, а ходатайства писали какие-то комиссии. Начались сборы к отлету. Провели прощальное собрание в слезах радости и печали. Плакали и мы, и они, так как не хотелось расставаться. Записали прощальное собрание на магнитофон. Вот одна из записей. Говорит Галина Синор: "Дорогие наши друзья! Дорогой брат Иван Яковлевич и сестра Линочка! Мы благодарим из глубины души Бога и вас. Вы посланы к нам Богом. Благодарим за вашу милость, за вашу доброту, за труд, который вы совершили у нас в Тее. Бог услышал наши молитвы из наших немощных уст. Слава и хвала Господу, что Он не оставил нас, маленьких светильничков, здесь. Благодарим вас и ваших детей, внучат, родственников, всех друзей, которые присылают приветствия, письма, посылки.
Благодарим Господа за Его доброту и долготерпение к нам, недостойным. Слава и хвала, честь и поклонение Ему. Вот уезжает от нас дорогой брат Иван Яковлевич и Линочка. Мы скорбим по-человечески при этой разлуке. Благослови их и всех родственников, и друзей. Пошли им телесных и духовных сил, чтобы они могли служить Тебе верно и неизменно до самой смерти. Я хочу оставить вам на память такой псалом:

"Господь и Бог мой, Ты со мною.
Твоим дыханьем я живу.
И трепетной своей душою,
Тебя повсюду узнаю.
Пойду ль я в лес
Иль выйду в поле,
Услышу ль пенье соловья.
Иль рокот ветра на просторе,
Везде видна рука Твоя.
Она видна в улыбке детской,
В мерцаньи звезд, в сиянии дня.
В разумной мысли, в стуке сердца,
Везде видна рука Твоя.
И это счастье видеть всюду,
Твои следы, Твое тепло.
Благодарить Тебя я буду,
За жизнь, за счастье, за добро!"

Спели несколько псалмов, особенно со срезами: "Вышел я на новую дорогу." Обещали молиться друг за друга и иметь общение письмами, а если возможно, и личными посещениями. Брат Николай Нестерович Яковенко из Мерефы при посещении написал хорошее стихотворение 22.10.1988 года. Текст из Писания: " Да даст Господь милость дому Онисифора за то, что он многократно покоил меня и не стыдился уз моих. Но быв в Риме, с великим тщанием искал меня и нашел." 2 Тим. 1,16-17.

Меня не тянет на курорты,
Я ехать в Ялту не хочу,
Туда, где серые медведи,
Я к нашим братьям улечу,
Туда, где сильные морозы,
Где ссыльным братьям нелегко.
Они от Родины далеко:
Антонов, Бойко и Пушков.
Прямого нету самолета,
И нет билета на транзит,
Но мысль моя за Енисеем,
Она над трудностью парит.
Они свободу отстояли,
И ныне в городе, в селе,
Идут собрания большие,
Свободно на большой земле.
Блаженны изгнаны за правду,
Хотя ви